Клайв Касслер - Айсберг

— Случалось пролетать над ними, — ответил Питт.

Конечно, Питт знал эти суда и их символ. Их знали рыбаки всех стран севернее сороковой параллели. Рыболовный флот Рондхейма славился тем, что вычерпывал рыбные запасы почти до исчезновения рыбы, грабил сети других рыболовов и забрасывал свои заметные, выкрашенные в красное неводы в территориальных водах многих государств. К альбатросу Рондхейма относились примерно так же, как к эсэсовской свастике.

— Слияние «Файри лимитед» и «Рондхейм индастриз» создаст могучую промышленную империю, — медленно сказал Сандекер. Он как будто взвешивал последствия такого развития событий.

Мысли Питта текли в том же направлении.

Но их ход оборвался, когда Кирсти помахала рукой.

— А вот и он! Вон там.

Они повернулись, проследили за взглядом Кирсти и увидели высокого, светловолосого, респектабельного мужчину, энергично шедшего к ним. Рондхейм был молод, тридцати с небольшим, на сильном лице — следы долгого пребывания на соленом воздухе морских штормов. Холодные серо-голубые глаза над сильным узким носом и ртом, который казался добродушным и теплым; но Питт догадывался, что в часы занятий делами этот рот умел сжиматься в агрессивную полоску. Питт сразу определил, что это человек опасный и коварный. И решил принять за правило: никогда не поворачиваться к нему спиной.

Рондхейм подошел к их столику. Ровные белые зубы сверкнули в ослепительной и притворно сердечной улыбке.

— Кирсти, дорогая. Как прекрасно ты сегодня выглядишь.

И он страстно обнял ее.

Питт ждал, на кого сейчас будет направлен взгляд серо-голубых глаз: на него или на адмирала.

И не угадал. Рондхейм повернулся к Тиди.

— А кто эта прекрасная юная леди?

— Секретарь адмирала Сандекера мисс Тиди Ройял, — сказала Кирсти. — Позвольте представить вам Оскара Рондхейма.

— Мисс Ройял. — Он отвесил легкий поклон. — У вас пленительные глаза, замечательно интересные.

Питт поднес ко рту носовой платок, чтобы скрыть смех. «Вероятно, сейчас моя очередь».

Тиди засмеялась, и адмирал Сандекер поддержал ее, громко захохотав; к их столику начали поворачиваться головы.

Питт продолжал наблюдать за Кирсти. Его заинтересовал испуг, почти паника, промелькнувший на ее лице, прежде чем она заставила себя улыбнуться и присоединиться к общему смеху.

Рондхейм держался недолго. Он был явно смущен, но в гневе крепко сжал губы: нетрудно было понять — он не привык, чтобы над ним смеялись.

— Я сказал что-то смешное? — спросил он.

— Похоже, у нас вечер комплиментов женщинам и их глазам, — сказал Питт.

Кирсти объяснила Рондхейму, в чем дело, и поспешно представила Сандекера.

— Настоящее удовольствие познакомиться с вами, адмирал. — Глаза Рондхейма снова стали холодными. — В морских кругах широко известна ваша репутация моряка и океанографа.

Адмирал пожал Рондхейму руку и повернулся к Питту.

— Майор Дирк Питт, мой директор отдела особых проектов.

Рондхейм на мгновение задержался, холодно и профессионально оценивая стоящего перед ним человека, потом протянул руку.

— Майор Питт.

— Здравствуйте.

Питт стиснул зубы — Рондхейм сжал его руку, как тисками. Питт подавил желание ответить тем же; напротив, он безвольно расслабил руку.

— Боже, мистер Рондхейм, какой вы сильный.

— Простите, майор. — Рондхейм с явным отвращением поморщился и отдернул руку, словно коснулся провода под напряжением. — Люди, работающие под моим началом, грубоваты, приходится так с ними и обращаться. На палубе рыбацкого судна я иногда забываю вести себя как джентльмен на суше.

— Господи, мистер Рондхейм, не надо извиняться. Я восхищаюсь сильными мужчинами. — Питт поднял руку и пошевелил пальцами. — Никакого вреда: кисть я по-прежнему удержу.

— Вы рисуете, майор? — спросила Кирсти.

— Да, главным образом пейзажи. А еще мне нравится делать натюрморты из цветочных лепестков… В цветах есть что-то вдохновляющее, не правда ли?

Кирсти с любопытством посмотрела на Питта.

— Мне бы хотелось увидеть ваши работы.

— К несчастью, все мои холсты в Вашингтоне. Тем не менее, я рад был бы представить вам свои впечатления об Исландии, пока я еще здесь. — Питт по-женски прижал палец к губам. — Да, акварели — то, что надо. Может, вы захотите повесить их в своем кабинете.

— Вы очень добры, но я не могу принять такой подарок.

— Вздор, — прервал Питт. — Ваше побережье великолепно. Я просто умираю от желания проверить, смогу ли передать противоборствующие силы моря и скал, когда они сталкиваются в естественном извержении света и цвета.