Дэвид Боукер - Как стать плохим

В приступе вполне оправданной паранойи нам мерещилось, что все, начиная от служащего в банке до прохожих на улице, косо смотрят нам вслед.

– А вдруг они знают? – прошептала Каро, когда телефонист пожелал нам доброго утра. – Что, если вся деревня знает?

На обратном пути мы прошли мимо участка Матеров. На стене дома красовалась фотография Джанет. «ПРОПАЛА БЕЗ ВЕСТИ. ВЫ ЕЕ ВИДЕЛИ?»

– Да уж, – горько усмехнулась Каро, – видели. И обоняли!

Мы ждали весь день – пока ветер не принес с моря темноту. С наступлением ночи волны, казалось, стали налетать на берег сильнее, их мерный гул перекатывался из одной комнаты в другую, не давая нам покоя. Мы сбились с ног в поисках пистолета, однако так и не нашли. Пришлось заключить, что оружие досталось неизвестному мучителю. Теперь только и оставалось, что ждать, пока он объявится.

Мы разожгли камин на кухне. Через открытую дверь ясно просматривался коридор. Запах миссис Матер сочился из закрытой комнаты и бесстыдно разгуливал по дому, совершенно отбивая аппетит.

Мы сидели у огня, лениво попивали ледяную водку и не сводили глаз с часов над дверью. Конечно, без пистолета мне было не по себе. Но если кто-то проник в спальню и украл его, значит, мы нужны ему живыми.

Ближе к восьми на стоянку въехали машины. Дело в том, что в ратуше каждый месяц заседал приходской совет. В одиннадцатом часу машины уехали; в наступившей тишине слышалось только успокаивающее потрескивание огня. В полночь Каро сделала крепкий кофе. От страха мы оба давно покрылись потом. Мы не знали, кто к нам явится, но чувствовали, что долго ждать не придется.

Я поднялся в ванную, плеснул в лицо холодной водой – хотелось смыть нечеловеческую усталость. Я уже выключил свет и собирался спускаться, как вдруг что-то заставило меня обернуться на лестничную площадку третьего этажа. Ступени скрывали решетчатые деревянные перила, а между ними что-то поблескивало. Лицо. На меня в упор смотрело бледное лицо, его обладатель обеими руками вцепился в перила.

Я так испугался, что помчался вниз, не чуя под собой ног, вихрем влетел в на кухню, выхватил столовый нож и затаился. Каро не успела и рта раскрыть, а незнакомец уже спустился за мной в коридор и возник в кухонном проеме, целясь в меня из моего же пистолета.

Это был не Плохой Иисус и даже не призрак миссис Матер, но я его узнал. Странник, вернувшийся из долгого пути, пути любви и ненависти.

– Дэнни? – пробормотал я.

– Отлично. Ты меня помнишь.

Дэнни Курран, учитель рисования. Годы его не пощадили. Впрочем, иного он и не заслуживал. Шутник, позер… На уроках только и делал, что рассказывал, будто эпоха настоящей музыки завершилась в шестьдесят седьмом. Он и сам походил на реликт той эпохи. Старый прохвост, мечтательный наркоман… Лицо покрыто мельчайшими оспинками, словно, устав искать место для уколов, он принялся всаживать шприц прямо в щеки.

– Дэнни? – Каро шагнула к нему – и ужаснулась, увидев, во что превратилась ее былая любовь.

Дэнни перехватил ее взгляд и кивнул.

– Да. – Он нежно смотрел на Каро. – Что, не верится? Неужели это тот самый сногсшибательный учитель?… Я тогда был немного похож на лорда Байрона. Он ведь тоже калека – наверняка ты знаешь. А теперь я неудачник, старик. Я потерял жену, детей. Я потерял все! Из-за тебя. – Он рассмеялся. Это был смех отчаяния, его ни с чем не спутаешь. – Из-за тебя, Каро. А ведь я все еще тебя люблю. Ты знаешь, что Каро – по-итальянски «дорогая»? Видит Бог, ты недешево мне обошлась. – Дэнни снова рассмеялся.

Я смотрел на пистолет: ствол застыл между мной и Каро.

– Если ты меня любишь, – заговорила она, – то зачем притащил труп? Зачем ты делаешь мне больно?

– Я хотел, чтобы ты поняла. Я видел, что ты творишь. Жил по соседству, любовь моя. Я жил в том самом доме, который вы считали пустым.

– Ты пришел нас шантажировать? – Каро глубоко вздохнула, и ее легкие наполнились запахом смерти.

– Да, она с душком, – кивнул Дэнни. – Давайте прикроем дверь. Сядем у камина, побеседуем. Мило, по-домашнему.

Заряженный пистолет обладает определенной убедительностью. Я никак не мог поверить, что учитель рисования – человек, который давал мне послушать Леонарда Коэна и убеждал, что война – это зло, – может нас застрелить. И все же противоречить ему не стоило.

Мы сели за стол.

– У тебя отвратительный вкус, – поморщился Дэнни. – Сплошные убийцы или идиоты.

– Приз за отгадку, к какой категории я отношусь, не дадут? – мрачно поинтересовался я.