Луи Буссенар - Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов

«Красивый мужчина, — подумал Фрике. — Жаль только, что в мочках ушей у него дыры, в которые можно всунуть палец. Это его очень портит. К чему это?»

Какой-то залитый золотом субъект выступил перед троном и на довольно сносном английском принялся подробно описывать совершенное иностранцем злодеяние. Принесли винтовку Гринера в качестве вещественного доказательства. Никто не умел с ней обращаться, и сам Фрике любезно показал, как она действует без собачки. Монарх так увлекся этим объяснением, что на время перестал выпускать в золотую плевательницу длинные струи красной от бетеля слюны.

Нарушая этикет, сам задал первый вопрос:

— Вы француз?

— Да, француз.

Фрике гордо выпрямился. Грудь вперед, колесом.

— Зачем вы прибыли в мое государство?

— Познакомиться с ним — оно у нас мало известно — и поохотиться.

— Очень жаль, что вы француз. Я французов люблю, они мне оказывали услуги. Зачем вы убили слона?

Император говорил медленно, тянул слова, подыскивал выражения. Видимо, не привык говорить.

— Я заблудился в лесу с ребенком, мы оба умирали от голода, никакой дичи не было.

— Все слоны принадлежат мне. За убийство слона полагается смертная казнь. Вы — иностранец, поэтому я мог бы оштрафовать вас и выслать из империи. К несчастью для меня, моей семьи и моего народа, вы убили священного слона. За такое кощунство будете казнены. Даже англичане вас не спасут. Через неделю готовьтесь к смерти. Вашу голову раздавит нога Белого слона. До тех пор вас будут содержать под стражей в одном помещении со Схенг-Мхенгом, и все ваши желания будут выполняться. Вы должны стать жертвой, приятной Гаутаме.

Все это он произнес вялым, монотонным, печальным голосом, нараспев, хотя брови его хмурились, рот судорожно кривился.

— Ступайте пока! — закончил монарх, вставая. — Меня вы увидите только перед казнью. Я дам вам послание Гаутаме.

Поскольку казнь намечалась в торжественной обстановке, в присутствии императора, двора и толп народа и слон должен был раздавить голову на тековой плахе, преступника приказали тщательно стеречь.

Четверо солдат, сменяя друг друга, не спускали с него глаз. Пагоду Белого слона окружала рота желтолицых воинов. Впрочем, пленника кормили, как министра, придворным поварам велели стараться для него изо всех сил, так, чтобы вышла жертва, угодная Гаутаме.

— Меня балуют, как настоящего преступника перед казнью, — говорил Фрике. — Но мы еще посмотрим!

Ничто не могло поколебать его уверенности в том, что Андре придет на помощь и выручит.

На другой день после аудиенции он увидел, что по стенам его нового жилища бегают проворные ящерицы, большеголовые, серого цвета с желтыми, зелеными и красными пятнами.

— Ба! У меня гости! — сказал он. — Пришли навестить узника. Дам им поесть — гостей всегда угощают.

Ящерицы с удовольствием пробовали сласти, которые давал им молодой человек, и даже позволяли дотрагиваться до себя к величайшему удовольствию Ясы, который все время твердил: «Тау-тай, тау-тай», Фрике заключил, что это и есть бирманское название ящериц.

На следующий день ящерицы исчезли, лишив их развлечения. Потянулись часы и дни угрюмой, тоскливой, томительной скуки.

В одно прекрасное утро парижанин сказал вслух:

— Э-э! Мне остается жить всего два дня, считая нынешний. Послезавтра Белый слон должен раздавить ногой драгоценную оболочку, содержащую мой мозг. Любопытно, однако, как Андре и его спутники ухитрятся меня выручить. Просто из любви к искусству желал бы я знать их план… Ба! Ящерицы-то возвратились. Это не иначе к добру. Здравствуйте, ящерицы! Добро пожаловать!

Первые часы утра прошли обыкновенно. Фрике лишь обратил внимание, что воздух стал особенно душным. Он чувствовал себя скверно, как перед сильной грозой.

— Брр! — говорил он. — Не знаю, что такое творится там в воздухе, но только я нервничаю, как кошка. Из моих волос можно искры высекать.

Вдруг с потолка послышалось тихое кваканье, похожее на лягушачье. Молодой человек взглянул на потолок. Кроме ящериц, там никого не было. Квакали, очевидно, они.

Как только раздалось кваканье, стражники и Яса о чем-то быстро-быстро между собой заговорили. Фрике не понимал ни слова, но расслышал, что они то и дело повторяли: «Тау-тай, тау-тай».