Александр Антонов - Пять из шести

— Целы?

Кивают головами. Ладно, сейчас не до них. Лодка уже миновала мыс и идёт поперёк протоки. Вода здесь неспокойная, вся в бурунах, и течение сильное. Шум водопада слышен очень даже отчётливо. Пока мы уверенно пересекаем реку. Тьфу, тьфу, тьфу… А плыть-то куда? Вижу на том берегу нечто вроде заводи. Рулю туда. Ещё немного и мы на месте. Что-то пошло не так. Сердце обрывается и летит в желудок. Слышу крик Светланы: — Один мотор заглох! — Уже почувствовал. Начинает сносить. Второй мотор тоже зачихал. Ору, не оборачиваясь: — Приготовьте вёсла! — Берег совсем близко. Мотор чихнул в последний раз и заглох. Ору: — Гребите! — Не вижу, что там у них, но получается плохо. Вот, теперь получше, но мимо заводи нас уже пронесло. Берег впереди: скала да камни. Над ними кусты и деревья. К такому причалить будет трудно. А что это за верёвка привязана за носовую скобу, конец которой уходит в бардачок? Переползаю на нос и откидываю лючок. Верёвка уложена аккуратными петлями, на другом конце привязана кошка. Выкладываю всё на нос. Выпрямляюсь на коленях. Раскручиваю конец с кошкой над головой и бросаю наудачу. Второй попытки не будет. Повезло! Кошка за что-то зацепилась. Верёвка травится за борт, а я спрыгиваю с носа. Вовремя. Сильный рывок валит с ног, прямо в объятия Светланы. Лодка разворачивается носом против течения и начинает бортом идти на берег. Мы трое уже рядом и на ногах. За пару секунд до столкновения ору Светлане:

— Прыгай!

Она сильно отталкивается, а мы с Альваресом руками придаём ей дополнительное ускорение. Удар — и я сажусь на дно лодки. Альварес оказался поустойчивее. Он сильно отталкивается и выпрыгивает на берег. Встаю на ноги и тоже прыгаю. В момент отталкивания понимаю, что верёвка не выдержала. Лодка резко уходит из-под ног. Прыжок получается слабым. Падаю животом на мокрый камень и начинаю скользить вниз. В отчаянии выбрасываю вперёд правую руку и цепляюсь пальцами за какой-то выступ. Шарю ногами, но опоры нет. Сейчас пальцы разожмутся и мне конец. В отчаянии выбрасываю левую руку и хватаюсь за какой-то куст. Немного подтягиваюсь и, наконец, нахожу опору для правой ноги. Теперь полегче. Поднимаю голову и вижу взволнованные лица Светланы и Альвареса. Это они где-то выломали длинную ветку и протянули мне. Через пять минут лежим рядом промокшие, усталые, но живые. Под боком ревёт с досады водопад. Нынче ему ничего вкусненького не перепало.

Альварес ничего проводник, толковый. Переночевать, правда, пришлось там же, у водопада. Но уже к обеду следующего дня он вывел нас на затерянный в джунглях аэродром.

Мы сидели со Светланой в какой-то хибаре и смотрели, как за окошком начинает накрапывать дождь.

— Не нравится мне всё это, — покачала головой Света.

— Что именно? — поинтересовался я.

— Дождик, например.

— Дождик как дождик, — пожал я плечами. — Покапает — пройдёт.

— Не скажи, — не согласилась Светлана. — Если это начало сезона дождей, то зарядит надолго.

— А когда у вас сезон дождей? — забеспокоился я.

— В Рагвае уже, наверное, начался, а тут — не знаю.

Судя по её лицу это не все плохие новости.

— Тебя ещё что-то беспокоит?

— Точнее, кто-то. Наш проводник.

— Альварес? — удивился я.

— А что у нас был кто-то ещё, если, конечно, не считать того бедолагу, которого подстрелили пограничники?

Перепираться не хотелось, и я сказал примирительным тоном:

— Согласен, глупость спросил. Ну и что в нём не так?

— Понимаешь, — задумчиво произнесла Светлана, — он какой-то не такой. Настоящий проводник довёл бы нас до цели и был таков. А этот всё ещё около нас.

— Думаешь, ему что-то от нас надо? — проникся я её беспокойством.

Сзади раздалось лёгкое покашливание. Мы разом повернули головы. Возле двери стоял Альварес. Увлёкшись разговором, мы не заметили, когда он вошёл. Интересно, многое он слышал?

— Чувствую, пришла пора поговорить по душам, — произнёс Альварес на чистейшем русском языке.

Если меня его слова лишь удивили, то Светлана впала в ступор. Альварес подошёл к нам и уселся рядышком.

— Дело в том, ребята, что я резидент советской разведки.

Это фраза показалась мне настолько дикой, от неё настолько отдавало бутафорией, что я чуть не расхохотался. Светлана, напротив — вскочила с места и отпрянула в сторону. Лицо страдальчески исказилось, она помотала головой, с губ сорвался полувопль-полурыдание:

— Нет! Нет! Я вам не верю! Этого просто не может быть!

У девушки явно начиналась истерика. Пока я думал, как ей помочь, Альварес неожиданно прокричал командным голосом: