Луи Буссенар: Приключения маленького горбуна

Пирога причалила. Брат и сестра в знак благодарности обняли отважного лодочника и, взяв Татуэ за руки, стали подниматься по деревянным ступенькам пристани. Четыре солдата с ружьями на изготовку тотчас окружили их и начали грубо подталкивать, как это обычно делали полицейские. Бродяга презрительно посмотрел на них и, обращаясь к старшему по званию, произнес:

— Эти дети вам ничего не сделали, они свободны, а я сдаюсь!

— Без разговоров! В камеру! Все объяснения пото́м!

— В камеру, конечно. Я пойду туда и знаю, что меня ждет. Если я сдаюсь добровольно, значит, у меня есть на то свои причины. Вам бы в жизни меня не поймать!

Напуганные криками, толкотней и оружием, мальчик и девочка прижимались к силачу. Тоном, не терпящим возражений, тот произнес:

— Мне надо поговорить с комендантом. Вы слышали? Немедленно!

— Комендант сейчас в суде.

— Хорошо. Проводи́те нас туда!

Не понимая такой настойчивости и боясь допустить ошибку, солдаты тесно обступили путников, и вся группа направилась к зданию, где заседал специальный военно-морской трибунал.

Вокруг стола, накрытого традиционно зеленой скатертью, в душном зале расположились пятеро судей. За барьером для обвиняемых находился высокий, стриженый, гладко выбритый человек, одетый в обычную арестантскую одежду — брюки и рубаху, на спине которой были нарисованы заглавные буквы А. П., разделенные якорем, а под ними № 212.

Шло заседание чрезвычайного суда. Гордо подняв голову, мужчина стоял в окружении вооруженных конвоиров. Сразу было видно, что его считали опасным преступником, так как все входы и выходы охранялись солдатами морской пехоты. Однако добрый взгляд подсудимого и открытое лицо внушали доверие и симпатию. Он был немного подавлен, представ перед трибуналом, ведь приговор обещал быть безжалостным.

Появление Татуэ с двумя детьми произвело сенсацию.

— Что это такое? — устало спросил председатель.

Обвиняемый обернулся и побледнел: по проходу шли его дети. Они не виделись пять долгих лет, но мальчик сразу узнал его.

— Папа! Мой дорогой папа!

Их глаза встретились.

— Гектор! Элиза!

Мужчина оттолкнул охранников, ловко перепрыгнул через барьер и бросился навстречу сыну и дочери. Схватив детей на руки и прижимая к груди, он стал неистово целовать их.

В зале суда возник страшный беспорядок. Конвоиры сорвались со своих мест, солдаты направили ружья на отца с детьми и Татуэ, которому удавалось некоторое время прикрывать всех троих своей широкой грудью. Поискав глазами вокруг себя, мужчина закричал:

— А мама! Где же наша мама?

Радость встречи сменилась горем.

— Умерла, — услышал он. В глазах потемнело. Арестант закачался и со стоном упал в руки конвоиров, которые потащили его на скамью подсудимых.

Председатель восстанавливал порядок. Когда тишина наступила, он бесстрастно произнес:

— Пригласите дежурного доктора.

Затем, узнав Татуэ, который пытался успокоить ребятишек, добавил:

— Отведите этого человека в камеру и заприте как следует, а детей отправьте в госпиталь к монахиням.

В сопровождении конвоиров бывший каторжник спокойно направился к выходу. Пока кричащих и цепляющихся малышей, которые никак не хотели расставаться со своим спутником, пытались оторвать от него, прибежал доктор. Он осмотрел обвиняемого, пощупал пульс, послушал легкие и сказал:

— Я думаю, с ним ничего серьезного… Обморок, может быть, небольшое кровоизлияние… Через несколько часов я буду знать точно…

Лекарь поднес к носу больного флакончик с уксусной кислотой. Тот вскоре открыл глаза, приподнялся и, увидев, что детей нет рядом, прошептал:

— Это правда? Они были здесь? Может, мне все приснилось? Господин председатель, скажите, умоляю, одно лишь слово!

— Тихо, — грубо прервал его председатель.

— Все вы здесь, на каторге, бессердечные и бесчувственные! — возмущенно воскликнул несчастный.

— Прошу заслушать приговор в тишине, иначе я немедленно отправлю вас в камеру.

Подсудимый замолчал. Все было как в тумане. Он достал из кармана платок и вытер лицо. Бесстрастный голос председателя, читавшего какие-то бумаги, еле доносился до него.

«…Заслушав свидетелей, суд рассмотрел дело господина Мариона Пьера-Андре, уроженца Сен-Мало, обвиняемого в убийстве и морском разбое и приговоренного к смертной казни военно-морским советом Рошфора… Указом президента смертная казнь была заменена на принудительные пожизненные работы. Принимая во внимание, что вышеназванный господин Марион во время перевода в тюрьму Сен-Лоран-дю-Марони совершил попытку побега с отягчающими обстоятельствами, а именно нападение и нанесение тяжких телесных повреждений конвоирам, и во избежания рецидивов [19] Рецидив — повторное совершение преступления лицом, имеющим судимость. , суд постановил приговорить Мариона Пьера-Андре к смертной казни».