Луи Буссенар - Приключения маленького горбуна

Охранник поприветствовал главную монахиню, приложив к козырьку руку, и басом произнес:

— Сестра моя, господин председатель просит вас присмотреть за этими детьми.

— Кто они? — удивленно спросила пожилая женщина.

— Похоже, сын и дочь номера двести двенадцатого, которого только что приговорили к смерти.

Услышав эту новость, маленький горбун и его сестра громко заплакали.

— Замолчите! Замолчите немедленно! — раздраженно произнесла главная монахиня и укоризненно посмотрела на солдата: — Вы что, не понимаете?

Погладив детей по головкам и ласково приговаривая, она отвела их в большой зал, который служил приемной.

— Они хотят убить папу! Я тоже хочу умереть! — всхлипывала Лизет.

— Мама умерла по дороге… Палачи! Они убьют его! Он ничего не сделал… Папа, бедный наш папа! — вторил ей маленький горбун.

На протяжении сорока лет монахиня видела только преступников. Горе беззащитных маленьких существ тронуло ее душу. Невозможно было спокойно видеть слезы и слышать безутешные рыдания. На строгом морщинистом лице появилось сострадание, и бесцветные губы произнесли:

— Надзиратель, должно быть, ошибся… Вашему папе ничего не сделают… Бог не допустит, чтобы вы остались сиротами…

Но перед глазами детей стояли лишь мрачные лица судей и конвоиров да барьер, за которым сидел отец. Нервы их были на пределе. Продолжая плакать, Лизет бросилась на пол. Брат опустился рядом с ней и обнял.

— Господи! Сделай так, чтобы я умерла! — просила девочка.

Главная монахиня не могла пережить, чтобы ребенок просил Бога о смерти. Она позвонила в колокольчик. Прибежали другие монахини, подняли детей, отнесли в комнату, где на кроватях и окнах висели москитные сетки, уложили их и дали успокоительное. Вскоре брат и сестра могли говорить. Они рассказали о своих злоключениях, начиная с отъезда из Сен-Мало и до появления в зале суда. Они не могли понять, почему им было отказано в такой простой и естественной вещи, как повидаться с отцом, и без конца спрашивали:

— Они не убьют его, нет, мадам?

Принесли еду. Но брат и сестра отказались, сказав, что будут есть только после встречи с отцом. Монахиня хотела заставить их, но дети, предпочитая умереть с голоду, твердо стояли на своем. Они также очень удивились, почему им не позволили увидеть Татуэ.

— Он очень плохой человек, — объясняла старая женщина, — злодей, преступник!

— Но он — наш друг, — возражала девочка, — он больше не злодей, мы любим его. Из-за нас он вернулся в тюрьму.

Слова Лизет остались без внимания. Однако главная монахиня задумалась. Чувствовалось что-то искреннее в упорстве маленьких незнакомцев, настаивающих на невиновности отца. Проклиная излишнюю строгость режима, она отправилась к коменданту. Со сдержанным уважением тот слушал доводы старой женщины, однако не соглашался с ними. Она настаивала, требовала, взывала к его человеческим чувствам, просила оказать ей личную услугу и разрешить свидание, поручившись за своих подопечных. Тюремщик почти уступил, однако вспомнил:

— Разрешить свидание может только главный управляющий.

— Ну и что же! Телеграфируйте ему мою просьбу… Я беру ответственность на себя.

Запрос был отправлен. Но по неизвестной причине телеграф перестал вдруг работать, возможно, из-за падения какого-нибудь дерева на провода.

Время шло. Ожидание казалось вечным. Теперь дети говорили без умолку. Гектор хотел знать все, что касается отца:

— Где он?

— В камере.

— Где его камера, ее отсюда видно?

— Да, мой милый.

— Мадам, покажите, пожалуйста, прошу вас.

— Смотри, вон там квадратный дворик…

— В нем есть кто-нибудь?

— Есть. Там стоит часовой и смотрит, чтобы никто не входил и не выходил.

— А дверь? Где дверь в камеру?

— Третий проем в красной стене.

— Вижу… Бедный папа! А если подойти, что будет?

— Охранник будет стрелять из ружья по любому, кто приблизится.

Маленький горбун задумался и грустно произнес:

— Все здесь говорят о смерти… Мы долго тут пробудем?

— Не знаю, может быть, вы поедете в Кайенну.

— Я не хочу. А ты, Лизет?

— Мы должны остаться рядом с папой. Скоро мы увидим его… обнимем, поцелуем и скажем, как мы его любим…

Приближалась ночь. Сестра милосердия отвела детей отдохнуть и пожелала спокойной ночи.

— Мы будем вести себя хорошо и постараемся заснуть, — заверили ее брат с сестрой.

Одно из окон комнаты выходило во двор, другое — на дорогу, по краям которой росли манговые деревья [45] Манго — вечнозеленые тропические деревья дают вкусные и питательные плоды. . Аллея вела к пристани. Тотор и Лизет, на удивление спокойные, наблюдали за птицами, которые, не боясь людей, перелетали с ветки на ветку в поисках ночлега.