Павел Голендухин - Ц-41. Из записок разведчика

Он фамильярно похлопал меня по плечу и подмигнул.

При следующей встрече, когда мы были наедине, он спросил у меня:

— Как это получилось, товарищ Ильин, что до войны вы были осуждены на десять лет за крупную растрату?

— Откуда вам известно? — изумился я, хотя собственной рукой написал об этом в личном деле при вступлении в должность.

— Да я подробно и не знаю… Так, слышал, — безразличным тоном протянул он и принялся прочищать мундштук, изредка бросая любопытные взгляды в мою сторону.

— Был такой грех, товарищ старший лейтенант, — «откровенно» признался я. — Но это — прошлое. Я свой грех кровью искупил, честно говорю…

— Верно, верно, товарищ Ильин, — шире обычного улыбнулся Голованов. — Только ведь грех грехом и остается. Он всего-навсего прощается.

Последнее слово он произнес раздельно, с ударением, вперив в меня свои странные, пугающие глаза — в них смех и ядовитая злоба одновременно.

— Давайте, товарищ Голованов, оставим этот разговор, — предложил я. — Пойдемте лучше в клуб, на молодежь посмотрим.

Он согласился. Народу в клубе было много. В тесном фойе под звуки какого-то вальса (какого — и не разберешь: настолько неумело выстукивала его на рояле молоденькая девочка с косичками), толкая друг друга, старательно кружились пары. И такое вдруг мною овладело желание отвести душу, пробежаться истосковавшимися пальцами по клавишам — передать трудно. «А не повредит это заданию?» — мелькнуло в голове. — «Нет, напротив! Голованов все время твердит, что любит веселье». Постоял в нерешительности, потом попросил разрешения сыграть.

Девочка виновато покраснела и уступила.

Я сел за рояль, и фойе наполнилось звуками Шопена, Листа…

Голованову будто десяток лет сбросили. Он весь сиял. А в глазах первый раз за все время горела неподдельная радость.

Лишь поздно ночью мы покинули клуб…

С этого вечера мы неожиданно сделались закадычными друзьями. Однако это не мешало ему еще нахальнее вымогать у меня различные продукты и материалы. А однажды он явился ко мне навеселе и почти потребовал, чтобы я достал ему бочку спирта.

— Понимаешь, октябрьские праздники на носу… Надо же уважить начальство. Глядишь, поскорее звездочку добавят.

Это было в моей власти, но я поупрямился для вида, а потом согласился.

— По рукам… Но только ради дружбы.

Не успел я в этот вечер лечь в постель, как в дверь постучали. Я открыл. На пороге стоял директор торга. Из-за его спины виднелась фуражка милиционера. Я недоуменно пожал плечами.

— Одевайся! Там узнаешь! — грубовато прикрикнул милиционер.

Пришлось подчиниться. Оказалось, что после моего ухода на складе возник пожар. Сгорела сторожка. Подозрение пало на меня. «Как доказать, что я тут ни при чем? — невесело размышлял я. — Или, на худой конец, дать знать Усову? Ведь может все сорваться…»

— А не виноваты, выясним, отпустим, — рубили на мои просьбы в угрозыске. — Помолчи, гражданин! Нашел товарищей! В отдельную камеру его.

«Уйдет, проклятый, ей-богу, уйдет», — не выходило у меня из головы.

Неделю продержали меня в милиции и освободили, когда выяснилось, что пожар возник из-за халатности сторожа. Я, наконец, вздохнул с облегчением.

Но впереди меня подстерегала новая неожиданность — исчез Голованов!

Пришлось срочно изобретать предлог для поездки в город, к Усову. И вот я у него. Докладываю:

— Понимаете, пожар приключился…

— Знаю, — спокойно перебил меня Усов. — Не хотели тебя разоблачать. Уж извини за отсидку…

— Но Голованов за это время исчез.

— Как? — забарабанил пальцами по столу Усов. — Когда?

— Как только взяли меня, он выехал в командировку. И до сих пор не вернулся, хотя все сроки истекли…

— Неужели упустили? — прошелся по комнате Усов.

Голованов как в воду канул.

Обшарили все части армии, запросили соответствующие отделы других, проверили все госпитали нашего участка фронта. Его не было.

Ломали головы, строили догадки. И вдруг Усову пришла мысль — мне необходимо немедленно вернуться к своей снабженческой деятельности.

«Вероятно, Голованов исчез, опасаясь разоблачения махинации со спиртом, — рассуждал Усов. — Но исчез, чтобы только переждать, ненадолго. Едва вернетесь, он снова появится в части: для шпиона трудно выбрать более выгодное место, чем армейское подразделение связи».