Павел Голендухин - Ц-41. Из записок разведчика

И вдруг сердце у меня учащенно забилось, с трудом сдерживая себя, я выскочил из палаты и, не оглядываясь, добежал до машины.

— В полк! — на ходу бросил шоферу.

— Ну как он, Головин? — допытывался шофер.

— Хорошо! — кивнул я и приказал: — Давай быстрее!

— А что — плохо может? — не отставал тот.

— Говорю, хорошо, — отмахнулся я. — Жми!

На следующий день я был у Усова. Он внимательно выслушал меня и похвалил:

— Верно! Хорошо! Молодцом.

Когда я в палате Головина увидел врача с историей болезни в руках, меня осенила мысль. Головин, по документам, прибыл в часть тоже из госпиталя. Значит, чтобы установить его личность, надо запросить данные о нем из госпиталя, где он лежал, — рост, вес, объем груди, легких и т. д., и сличить эти данные с историей болезни, составленной в медсанбате.

План был одобрен. Узнали в штабе армии, из какого госпиталя прибыл Головин. Сделали запрос. Через два дня получили ответ.

Все данные совпали!

— Значит, мы пошли по ложному следу, — недовольно забарабанил пальцами по столу Усов и, шумно отодвинув стул, прошел к окну. — За невинным человеком устроили слежку…

Я тоже поднялся:

— Но ведь обстоятельства так сложились, товарищ…

— Обстоятельства! — перебил меня Усов. — Утешать собрались?

…Решено было такой же запрос сделать и на Голованова. А в часть, где он служил, из штаба армии пошла телеграмма: немедленно провести медицинское освидетельствование офицерского состава.

Данные медицинского освидетельствования старшего лейтенанта Голованова в госпитале и в подразделении связи, где он служил, не совпали. Ни один показатель!

— Любопытно! — потирал руки Усов. — Из штаба армии Голованов был направлен в часть… Как показали Вихляев с бухгалтершей, видимо, он был убит. И все-таки к месту назначения прибыл. Любопытно, очень занимательно. Из мертвых воскрес…

С документами демобилизованного по ранению солдата Ильина я прибыл в районный центр, где стоял батальон связи. Это был обычный районный городок с одноэтажными домиками, тонувшими в густой зелени садов. «Удобное место, — подумал я, — в любом саду можно поставить рацию — и выстукивай».

— Как с работой? Не определились? — равнодушно, по обязанности спросил военком.

— Благодарю вас, — ответил я. — У меня на руках направление на базу торга. Заместителем по снабжению.

Я стал торговым работником.

— Смотрите только, товарищ Ильин, — наставлял меня директор торга, — у нас работа важная, ответственная. Это не что-нибудь там такое… Го-су-дарственное дело! Будут вам разные, вроде лейтенанта Голованова, надоедать — просить, вымаливать… Ни-ни!

На следующий же день состоялось наше знакомство с Головановым. Он бесцеремонно ввалился в мой кабинет и опешил, увидев незнакомого человека.

— Кажется, ошибся?..

— Возможно и нет. Вам, собственно, кого?

— Да я шел к заместителю…

— К нему и попали, — поднялся я навстречу и представился: — Ильин.

Он пожал протянутую руку и, не спрашивая разрешения, по-хозяйски устроился в кресле, достал сигареты и пустился в расспросы — кто я и откуда. Я охотно отвечал, не забыл упомянуть, что в этих краях впервые, никого здесь не знаю и придется обживаться заново.

— О, Голованов будет вашим лучшим другом! — шутливо заметил он.

Я сказал, что не стоит загадывать наперед, хотя ждал этого знакомства — оно было моей целью.

Передо мной сидел здоровенный, широкоплечий детина лет двадцати пяти. На его бледной физиономии с крупным, крутым подбородком постоянно играла фальшивая улыбка. Она, эта улыбка, не сходила с лица и не давала возможности понять, о чем думает Голованов. Даже трудно было, как я узнал впоследствии, догадаться зол он или весел в данную минуту. Так же непроницаемы были его странно блестящие, какого-то неопределенного цвета глаза.

Мы долго еще беседовали обо всем, что приходило в голову. Я обратил внимание на его награды, бравый, боевой вид. Это, очевидно, польстило ему и он сообщил «по секрету», что скоро ему присвоят «капитана».

Время шло. Я стал заправским торговым работником. Почти каждый день виделся со своим новым знакомым.

— Тяпнем спиртику? — предложил он как-то, явившись ко мне на склад.

Я согласился и потихоньку наполнил его армейскую фляжку. Выпили.

— Это же нарушение, — наставительно, почти сердито, шепнул он мне на ухо, а на лице всегдашняя улыбка. — Воровство!

— Ерунда! — как можно спокойнее отвечал я. — Это всегда в наших руках.