Висенте Паласио - Пираты мексиканского залива

— Понятно, — со смехом ответил живодер. — А вдруг она меня узнает?

— А вы переоденьтесь. Ночью, да еще переодетого, ни за что не узнает. К тому же перепугается…

— Но как же мне переодеться?

— Обрядитесь в костюм охотника, наденьте кожаную маску да закутайтесь в плащ.

— Превосходно! Если все сойдет удачно, то либо я и думать забуду о своей прихоти, либо девчонка перестанет ломаться и выйдет за меня замуж. А уж если дело сорвется, придумаем что-нибудь похитрее.

— Чего уж хитрее!

— Ну, прощай, пойду все подготовлю. Ах да, пришли ко мне кого-нибудь из слуг, я передам с ним телячью кожу для твоего маленького Даниила… Не забудь только.

Педро был так увлечен своей затеей, что, столкнувшись в дверях таверны с высоким человеком в черном плаще и черной шляпе, украшенной пером гуакамайи, почти не обратил на него внимания.

А новый пришелец направился прямо к хозяину и тоном человека, привыкшего повелевать, спросил:

— Кто это был здесь?

— Сеньор, — ответил Исаак, — его зовут Хуан, по кличке Медведь-толстосум.

— Моряк?

— Нет, сеньор, он — живодер.

— А! — протянул незнакомец с глубоким презрением. — Я почему-то решил, что он моряк. А о ком он говорил?

— О Хулии, одной из местных девушек.

— О какой же это Хулии?

— О Хулии Лафонт.

— Дочери Густава Лафонта?

— Да, сеньор.

— Отважного моряка, который умер в этих краях от чумы?

— Того самого.

— Негодяй! Пусть только попробует, гнусный мясник, тронуть хоть волос с головы этой девушки, — пробормотал, словно про себя, незнакомец. — Значит, свидание состоится сегодня вечером? — продолжал он.

— Да, сеньор.

— В Пальмас-Эрманас?

— Да, сеньор, на юге от…

— Я не нуждаюсь в объяснениях. Возьми!

— Что вы мне даете?

— Испанскую унцию.

— Но за что, сеньор?

— За твое сообщение. Прощай.

Старик, пораженный такой щедростью, рассыпался в благодарностях, но незнакомец даже не взглянул на него и, закрыв лицо плащом, вышел из таверны.

— Бог Израиля! — воскликнул старик. — Бог Авраама! Не иначе это герцог! Какое, не герцог, а принц! Больше того — король! Золотая унция за такую малость!

И он поспешил на свою половину, чтобы рассказать жене о невероятном событии и спрятать золото.

Когда Педро-живодер вышел из таверны, уже начало темнеть. Не мешкая, он направился домой, решив взглянуть по пути на дом Хулии, стоявший почти на окраине селения в густых зарослях цветущего кустарника.

Медьведь-толстосум, крадучись, как шакал, подстерегающий добычу, обошел вокруг изгороди.

Из окон дома лился свет. Притаившись там, где изгородь подходила поближе к дому, Педро услыхал голоса. Хулия разговаривала с матерью.

— Она еще здесь, — злорадно прошипел Педро. — Ну что ж, увидимся ночью.

И он зашагал к своему дому, предвкушая удачу, словно тигр, почуявший запах крови.

Время близилось к полуночи. В селении Сан-Хуан царила глубокая тишина, лишь изредка нарушаемая пением одинокого петуха или ревом быка в загоне.

Домик Хулии был окутан мягким полумраком, струившимся над землей, ожидавшей восхода луны. Казалось, все было погружено в глубокий сон: ни проблеска света в окнах, ни звука за плотно закрытой дверью.

Только позади ограды маячило неясное темное пятно. Там стоял какой-то человек, и человека этого, очевидно, одолевало нетерпение. Он то принимался ходить взад и вперед, то останавливался и заглядывал через изгородь, пытаясь рассмотреть, что делается в саду.

Так прошло немало времени. Тайный наблюдатель уже готов был уйти, когда, заглянув в последний раз через изгородь, он уловил легкое движение в доме. Затаив дыхание, напрягая слух, он пытался проникнуть взглядом сквозь густой сумрак, витавший в саду.

Но вот дверь дома тихонько приоткрылась, из нее выскользнула легкая тень, и дверь закрылась так же бесшумно.

— Она! — шепнул стоявший за оградой незнакомец, переведя дыхание. — Она, Хулия!

Девушка спустилась в сад и, боязливо оглядываясь, пошла по дорожке. Вдруг она испуганно остановилась, ей показалось, что кто-то бежит за ней. Обернувшись, она увидела великолепную черно-белую борзую — таких собак держали почти все охотники острова Эспаньола.

— Ох, Титан, — оправившись от испуга, проговорила девушка. — Ну и напугал же ты меня! Оставайся здесь, будешь стеречь дом, пока я не вернусь.

Умный пес повиновался, а Хулия подошла к ограде, сплошь заросшей вьюнком и лианами, и, раздвинув гибкие стебли, нырнула в темное отверстие.