Сергей Карпущенко - Операция «Святой Иероним»

— Через два дня ко мне приезжайте. Раньше не могу, картина в тайнике лежит — дома, у моего приятеля.

— И твой приятель не посвящен во всю эту... историю? — строго спросил Петрусь Иваныч.

— Нет, что вы. Ему что Шишкин, что Рафаэль — без разницы.

— Понимаю! — одобряюще, с улыбкой кивнул довольный Петрусь Иваныч. Ну-ка продиктуй мне свой адрес. Впрочем, у меня записан. Ладно, в пятницу, в два часа дня тебя устроит?

— Устроит, — сказал Володя.

— Вот и прекрасно! А теперь давай-ка спать. Тебе завтра на учебу?

— Да, схожу, пожалуй, в школу, давненько не был, — отвечал Володя с широким и сладким зевком, довольно потягиваясь.

Он считал, что сделка состоялась, но выиграет в этой сделке только он один. А потом, когда Володя, раздевшись, уже лежал на мягком диване, обтянутом дорогим атласным штофом, прохладным и пахнущим, как казалось мальчику, мамиными духами, он, уже почти заснувший, почувствовал, как к нему подсел Петрусь Иваныч, ласково взъерошил волосы и тихо сказал:

— Просто поразительно, что мы встретились с тобой в одном деле. Да, судьба... Но ты, конечно, далеко пойдешь, Володя. Как бы я хотел, чтобы ты был моим сыном.

И Володя, слыша этот голос сквозь глубокую полудрему, еле двигая губами, промолвил:

— А я бы не хотел...

Сказал и полетел стремглав в бездонную пропасть сна, долгого и беспокойного.

Петрусь Иваныч разбудил Володю в семь часов утра, хмуро пригласил его на кухню, где молча напоил ароматным кофе, накормил бутербродами, а потом Володя догадался — его не задерживают.

— Значит, — сказал Петрусь Иваныч в прихожей, где Володя натягивал на плечи свою куртку, — в пятницу ты мне вручаешь «Иеронима». Свою маму ты увидишь дома уже в субботу.

Лицо Белоруса было строгим, почти что неприятным, и Володя видел, что возлюбленный его мамы недоволен им.

— Да, как договорились, — сказал Володя, а когда Петрусь Иваныч уже отворил дверь, мальчик услышал, как мужчина сказал:

— А в общем, мне очень жаль, что ты забираешь маму. Здесь, в России, ты не будешь счастлив, а мы ведь могли бы жить втроем...

Володя перебил его:

— Да, я уже слышал — за границей. Но только мне и здесь хорошо. Мне вчера один человек сказал, что такие, как я, возродят Россию. Так что будет чем заняться.

В ответ Петрусь Иваныч рассмеялся, но язвительно и зло:

— Такие, как ты, парень, не возродят, а окончательно разворуют страну. У тебя, Вовчик, не руки, а клешни краба — все заграбастают. Ты еще покажешь, на что способен! За границей ты смог бы стать ученым, политическим деятелем, но здесь ты будешь только вором! Ну да прощай, до пятницы.

И Петрусь Иваныч, распахнув дверь, даже легонько подтолкнул Володю на выход, и через секунду дверь захлопнулась за спиной растерянного мальчика.

Володя пришел в себя быстро. Вышел и на углу дома прочел название улицы. «Вишь, куда меня занесло!» — ошеломленно подумал Володя, крайне редко бывавший на Гражданке. Нужно было срочно найти метро, чтобы побыстрее добраться до дому и успеть попасть в школу к первому уроку — он совсем не хотел привлекать к себе внимание со стороны учителей. И скоро, расспросив прохожего, он подходил уже к вестибюлю метрополитена. В вагоне, уютно устроившись в уголке, Володя не думал о том, какое будущее нарисовал ему Петрусь Иваныч, а прорабатывал план, как обманет того, кто унизил и его, и отца, и даже мать, и тем самым отомстит за поруганную честь семьи.

«Видали! — с презрением думал Володя. — Он меня вором называет, а сам-то он кто? Я пошел воровать только затем, чтобы отца спасти да и маму тоже. А он? Красивые вещи, видишь ли, хочет иметь! Нет, наколешься, не получишь ты «Иеронима»! Он мне тоже нравится!»

Размышляя о разном, думая скорее о своей удаче, чем о том, что ему грозит опасность, Володя подходил к парадной своего дома, как вдруг его окликнули по имени. Остановившись, мальчик резко повернулся, негодуя в душе на того, кто задержал его, и увидел Иринку Тролль. В скромной шубке из искусственного меха, в мальчишеской шапке, она не казалась Володе красивой, даже привлекательной, и, встречая ее в последнее время, он порой даже думал с удивлением, как можно было любить такую некрасивую девочку.

— Ну, чего тебе? — грубо спросил Володя, не здороваясь.

Иринка подошла поближе, пристально вглядываясь в лицо Володи, точно привораживала, сказала:

— Почему ты не ходишь в школу?

— А тебе-то что? — еще более грубо спросил мальчик. — Тебя что, завуч уполномочил вопросы такие задавать? Нечего мне делать в вашей школе! проговорил Володя. — Я, может быть, свое частное предприятие открыл, и на школу мне твою начхать!