Уильям Кингстон - Среди дикарей и пиратов

Отец ответил, что подумает; в ответ штурман пробормотал что-то, не долетевшее до нашего слуха.

Я говорил с Меджем об этом.

— Боюсь, что тут ничего не поделать, — заметил он. — Если нам не удастся убедить их остаться, пусть уходят; у нас нет возможности принудить их сделать то, что они не желают. Поэтому остается только положиться на себя. Я уверен, что Томми Пекк и Гарри останутся верны нам; надеюсь, что и боцман, и Падди Дойль, который, по-видимому, очень привязан к нам.

— Я отвечаю за Неда Бертона и еще за двух-трех человек, — сказал я.

— Ну так мы устроимся хорошо и без остальных, — весело сказал Медж. — Прежде всего надо выстроить коттедж для вашей матери и Эдит. Я сказал об этом вашему отцу; он ответил, что будет очень обязан мне, и я решил, что мы сейчас же примемся за дело и покажем, что мы ни в ком не нуждаемся. Я видел у устья реки подходящий строевой лес; если Дойль согласится пойти с нами, мы возьмем с собой топоры и примемся за рубку. Скажите другим; мальчики могут приносить сюда бревна, а ваш отец и Бертон класть их. Может быть, кому-нибудь станет стыдно, и он предложит свои услуги.

Гарри и Том очень обрадовались работе. Мы отправились. Матросы сидели вокруг костра, курили трубки, но не спросили нас, куда мы идем и что намереваемся делать.

Мы скоро дошли до места, где недалеко от берега, под утесами, росло много маленьких пальмовых деревьев с прямыми, чистыми стволами, как раз пригодными для нашей цели. Мы срубили два дерева, и мальчики понесли их, заказав срубить еще пару к тому времени, как они вернутся. Жара была сильная, и, если бы с воды не дул легкий ветерок, я думаю, мы не были бы в состоянии вынести ее. Медж скинул куртку, засучил рукава рубашки и бодро принялся за работу. Дойль сделал то же, и оба срубили по два дерева прежде, чем мне удалось повалить одно. Дойль пошел дальше, а я продолжал работать вблизи Меджа.

Я рубил дерево, как вдруг услышал необычайно громкий крик. Это кричал Медж. Я взглянул на него и, к моему ужасу, увидел его на земле в тисках громадной змеи, которая, высоко подняв голову, казалось, намеревалась всадить в него свои зубы. Топор его упал на землю так, что он не мог защищаться. Я бросился к нему с поднятым топором и, вероятно, привлек внимание змеи, потому что вместо того, чтобы броситься на своего пленника, она повернула голову ко мне. Не попади я, и змея укусила бы нас обоих. Раздумывать было некогда. Я нацелился прямо в голову змеи. К счастью, топор мой был недавно отточен. Одним ударом я снес голову змеи, которая упала рядом с моим другом. Тело ее еще продолжало обвивать Меджа, и мне с трудом удалось оторвать ее. Потом я помог Меджу подняться.

Многие лишились бы чувств при таких обстоятельствах. Медж только встряхнулся, чтобы убедиться, не переломаны ли у него кости, потом поднял топор и сказал:

— Благодарю вас от всего сердца, Годфрей; своим мужеством и присутствием духа вы спасли мне жизнь. Еще бы одно мгновение — и эта тварь впустила бы в меня свои зубы. Надеюсь, что такие змеи не водятся по соседству, а то неприятно будет жить тут.

Когда Дойль и мальчики подошли ближе, они еле поверили тому, что случилось, и убедились только тогда, когда увидели обезглавленную змею.

Прежде чем приняться за дело, мы обыскали все вокруг, чтобы убедиться, нет ли вблизи еще подобных змей, но ничего не нашли. Я никогда больше не видал змеи таких огромных размеров, хотя вообще в этой местности водилось много змей, среди которых встречались и чрезвычайно ядовитые.

Убедившись, что нам не грозит опасность, мы с Меджем снова принялись за рубку деревьев, а другие товарищи сейчас же уносили их в наш лагерь. Мы наказали им, чтобы они ничего не говорили матери и Эдит, которые вообразили бы, что местность наводнена змеями. К вечеру мы нарубили столько деревьев, что наши носильщики не могли перетаскать их в лагерь.

Когда мы вернулись, некоторые матросы помогали отцу и Бертону обтесывать бревна и складывать их. Другие болтались без дела.

Ветер все еще продолжал дуть с моря; прибой был сильный, и потому лодки не могли выйти на поиски груза, который мог быть выброшен в море. Матросам приходилось отложить свою поездку в Сидней.

Не видно было ни Пуллинго, ни кого-либо из туземцев; поэтому мы решили, что местность мало населена. Однако отец все же велел поставить на ночь часовых. Некоторые из матросов заворчали, и отцу и Меджу пришлось не спать всю ночь, чтобы наблюдать за ними.

На следующее утро ветер спал, океан ярко сверкал в лучах солнца, и прибрежное пространство воды было совершенно спокойно. Штурман и его помощник вежливо, но решительно попросили у отца позволения отправиться в баркасе вместе с теми матросами, которые пожелают ехать с ними. Отец указал им на могущие встретиться опасности в случае бури: берега совершенно неизвестны им. Он советовал им сделать некоторые улучшения на судне, но они сказали, что на это потребуется время, а они хотят отправиться немедленно. Тогда отец попросил их проехать вдоль берега к северу, чтобы посмотреть, что осталось от судна и не выбросило ли чего-нибудь на берег.