Барбара Хэмбли - Князья Преисподней

— Нет, — старик слабо отмахнулся, второй рукой нащупывая дробовик. — Нет, чем больше людей знает место… знает, где надо установить взрывчатку и газ… тем лучше. Несчастье может настигнуть любого из нас. В старых легендах и записях говорится… что они могут повелевать крысами. В катакомбах под Пражским замком, в колодцах, тоннелях и подвалах, которые связаны между собой… Матьяшу иногда приходилось отступать перед крысами… Но ничего подобного не случалось…

«Или вам об этом не рассказывали, — Лидия оглянулась на вход в шахту. — Или же вы решили, что хозяин Праги лжет вам…»

В сумерках первой пещеры сотни крыс копошились вокруг раздавленных и изломанных трупов своих сородичей. Выходящий из-под земли холодный поток воздуха нес с собой сладковатую гнилостную вонь. Лидия едва не подпрыгнула, когда одна из крыс пробежала рядом с ней по промерзшему склону.

Она вдруг осознала, что дрожит от потрясения и пронизывающего до мозга костей холода.

Мицуками протянул ей фляжку с бренди.

— Что ж, — тихо сказал он, — теперь нам есть чем объяснить заказ нескольких сотен баллонов с хлорином и такого количества взрывчатки, которое понадобится, чтобы обрушить шахты. К тому же и вы, и я теперь знаем, почему президент Юань так стремится получить власть над этими адскими тварями. Ябэ?

Солдат, который выглядел моложе большинства учившихся у Джейми студентов, все еще был смертельно бледен, но вытянулся по стойке смирно, чтобы выслушать распоряжения полковника.

— Хай!

Юноша отсалютовал и бросился к своему истекающему кровью товарищу, чтобы помочь тому взобраться в седло, затем повел пони по тропе вниз, к деревне, не решаясь обременить мохноногую лошадку вторым седоком. Карлебах встал, двигаясь с неуклюжестью полупарализованного человека, и огляделся в поисках фонаря, который остался лежать у самого входа в пещеру.

Стиснув зубы от отвращения, Лидия вскарабкалась на насыпь и прошла несколько ярдов, отделявших ее от темного провала в склоне горы. Из пещеры доносилось крысиное попискивание и шорох, от которых у нее волосы вставали дыбом. «Хлорин, — подумала она. — Запечатать шахту, взорвать емкости… Газ разъест органические ткани».

Она торопливо наклонилась, подобрала фонарь и выпрямилась.

Мысль легким дыханием коснулась ее разума. Шепот, доносящийся откуда-то из темноты; не слышимый звук, но нечто более глубокое, словно кто-то одними губами произнес ее имя.

Нет. Не имя.

Краем сознания она уловила единственное слово, которое оставило ее во власти холодного ужаса и смятения.

Сударыня…

И больше ничего.

Холодный пронизывающий ветер заставлял пекинцев кутаться в платки и накидки, и все же Эшеру казалось, что на темных улицах Внутреннего города он слишком приметен, как если бы вырядился в твидовую пару и фетровую шляпу. Даже в ранних осенних сумерках он предпочитал передвигаться по закоулкам хутунов, обходя стороной многолюдные улицы и залитые светом лавки. Среди ханьцев, в особенности из северных частей страны, встречались великаны в шесть футов роста. Лицо он наполовину прикрыл шарфом, руки обмотал потрепанными лентами и выглядел ничуть не более подозрительно, чем любой другой прохожий в потертом стеганом ципао и теплых штанах, заправленных в подбитые войлоком сапоги.

Но много лет назад дон Симон Исидро сказал ему: «Если бы за нами охотились друзья, или любовники, или члены семей убитых, заподозрившие истинные причины их смерти, они бы повели себя как всегда. Посещали бы места, где их любимый имел обыкновение встречаться со своим убийцей, проводили бы дни на его могиле. Большинство из нас обладает хорошей памятью на лица, имена, детали…»

Даже погрузившись в необоримый дневной сон, вампиры не утрачивали сознания.

Эшер знал, что другой возможности взглянуть на внешние стены и ворота усадьбы Цзо у него не будет. Если он появится там во второй раз, пусть даже днем, тот, кто укрылся за этими стенами, может пошевелиться во сне и подумать: «Я уже слышал эти шаги, чуял запах этой плоти, но они незнакомы мне».

Теперь он понимал, что именно таится в доме Цзо и почему эта семья так быстро обрела власть и богатство. И чувствовал себя полнейшим дураком из-за того, что не подумал об этом раньше. «В этом как раз наша сила, что никто не верит в наше существование», — как-то сказал ему Исидро. Но сейчас он находился в городе, где девяносто девять жителей из ста верили в немертвых и не остановились бы перед тем, чтобы выследить и уничтожить их.