Карл Фалькенгорст - Нежное Сердце

Потом он выбрал два самых больших черепка, говоря: «Вот и тарелки!»

После обеда были предприняты новые экскурсии в неведомое царство и было найдено многое, что могло украсить их жизнь в пустыне, например, дикие финики, особый вид лимонов и другое. Особенно приятно их поразило то, что на берегу реки рос роскошный дикий рис, почти уже созревший. Белая Борода окончательно пришел в восторг, когда увидел стволы амбача в пятнадцать, двадцать футов вышиной, возвышающихся над водой, как целый лес копий.

— Ура! Вот и плот! — воскликнул он, наперед уверенный в том, что Гассан разделяет его мнение. И действительно, стволы амбача, толщина которых у основания достигает шести дюймов, представляют лучший материал для постройки плотов.

Этот плавучий лес легок, как сердцевина пера, и один человек может унести на себе плот, способный удержать над водой восемь человек.

— Здесь мой топор является почти излишним! — сказал Гассан, но в его голосе не слышалось радости.

Взглядом знатока он окинул реку, растительность ее берегов… Было что-то такое, что мешало ему присоединиться к восторгу своего юного спутника. Но он молчал, не желая омрачать своими предположениями этот радостный день.

На другой же день Гассан сколотил или, правильнее, связал предварительно лодку из амбача.

Он выбрал дюжины две трехлетних побегов средней величины, приблизительно в шесть футов длиной, и связал их веревкой, взятой из пещеры, где вместо нее были поставлены вехи из хвороста. Импровизированная гондола была готова. Она вышла довольно изящная, хорошо держалась на воде, и ею нетрудно было управлять с помощью наскоро приготовленного весла.

Челнок весил менее полцентнера и потому было довольно трудно удерживать его в равновесии, но Белая Борода и раньше не раз переезжал через реки на лодках из амбача и был уверен, что сумеет управлять ею.

Следующее соображение заставило его спешить с постройкой лодки: он отправлялся в Сансуси, чтобы спасать Лео; могло случиться, что он уже не вернется, и ему нужно было дать Гассану верное средство если не спастись, то хоть уйти от враждебно настроенных против него динков. Брать же Гассана с собой в Сансуси он не хотел, так как Белой Бороде предстояло бороться с целым племенем динков, то было безразлично, идти туда одному или вдвоем, с Гассаном.

Белая Борода хотел освободить Лео добром.

Он никак не надеялся, что последний удержался в качестве начальника в серибе. Самому Белой Бороде это, может быть, удалось бы, но чужой негр не мог пользоваться уважением рабов, и последние, наверное, тотчас же бежали на родину, как только узнали об исчезновении господина и о вспыхнувшем в стране восстании.

Но Белая Борода твердо верил, что искра человечности есть и в самом жестоком негре — динке. Разве Зюлейка не представляла красноречивейшего примера благодарности женщины-динки?

Он видел еще и другой пример их благородства. Между невольниками Гассана был один, за которого родственники заплатили выкуп слоновой костью. Бедному негру страшно хотелось уйти домой, но у него были какие-то мучительные боли в ногах, так что он не мог ходить. Однажды пришел в серибу отец этого негра, взвалил себе на спину взрослого сына и понес его за много миль на родину.

Белая Борода-Нежное Сердце подметил эти прекрасные черты в характере динков и на них надеялся, задумав спасение Лео. Однако нельзя было откладывать этого. Со времени ночи на Ивана Купала прошло уже пять дней, в это время Лео могли продать в рабство в какие-нибудь далекие деревни, и поэтому Белая Борода решил предпринять поездку по реке, как только была готова лодка.

До свиданья! — Прототип туфли. — Заросли папируса. — Мать шерсти. — Плавающие луга. — Травянистая отмель. — Бегство невозможно. — Своеобразные пни. — Осажден бегемотами. — Между Сциллой и Харибдой. — Приходится отказаться от зрелища, — Обманутые надежды.

Вскоре после полудня Белая Борода простился с Гассаном; у последнего рука все еще не совсем зажила, так что ему нельзя было грести, и он остался.

— Посмотрим, куда нас вынесет течение! — воскликнул Белая Борода.

— Желаю успеха, товарищ! — отвечал Гассан, но голос его звучал как-то странно; он, казалось, был взволнован и с трудом владел собой. — Всего хорошего! До свиданья! — повторил он, крепко сжимая руку Белой Бороды и долго не выпуская ее из своей.

Быстрыми шагами направился Белая Борода к реке. «Какой он стал впечатлительный. Он прощался так, как будто нам целые годы не предстоит свидеться!» — невольно подумал он.