Карл Фалькенгорст - Корсар пустыни

По низовьям реки Моари, вливающейся в Конго севернее арабского города Ниангве, тянулся караван, направляясь к холму, поросшему пальмами и густым кустарником и выступавшему среди желтой степи, точно зеленый остров. В качестве проводника шла впереди каравана старая негритянка, а за ней ехал верхом на анголезском волу белый человек с длинной белой бородой. Негритянке было лет под пятьдесят, хотя на вид казалось меньше; она шла бодрым и твердым шагом, проворно обходя препятствия, встречавшиеся на узкой тропинке. Кругом росла трава в 4–5 метров вышиной, сухие стебли которой в большой палец толщиной загораживали проход; местами, задетые рукой негритянки, они раскачивались, нанося ей довольно сильные удары, так что она должна была лавировать между ними.

Не легче было пробираться и всаднику. Его вол шел уверенным шагом, но и ему случалось ломать стебли, и тогда с вершины их сыпался мельчайший дождь семян, усаженных острыми колючками, которые забивались под платье и вызывали боль и зуд по всей коже.

Вдруг вол замедлил шаги, остановился и, несмотря на все усилия, не мог сдвинуться с места; нетерпеливо подняв свою могучую голову, он стал хлестать себя хвостом и издавать громкие звуки. Сильный удар кнута не помог: животное не двигалось с места. Тогда негритянка остановилась и обернулась назад.

— Белая Борода, — крикнула она всаднику, — тебе надо слезть: твой Малукко запутался в траве. Помоги ему, а не то ему плохо придется!

Белая Борода соскочил со своего вола и стал осматривать его ноги. Негритянка была права: среди травы росла масса вьющихся растений, которые поднимались с земли и обвивали высокие стебли, переплетаясь между собой и образуя на тропинке род сетей, в которых вол и запутался как в настоящих силках. Белая Борода вытащил нож и с помощью подошедшей негритянки освободил животное, перерезав стебли вьющихся растений.

— Скоро уже будет конец этой мучительной дороги, — проговорила негритянка. — По ту сторону Моари саванны выжжены, и с ближайшего холма откроется перед нами река.

— Я думаю, — заметил Белая Борода, — что лучше пустить вола самого отыскивать себе дорогу, а я пойду пешком.

— Я поведу его! — предложила услужливая негритянка.

— Нет, оставь его, Тумба, — сказал Белая Борода. — Когда я купил его в Анголе, он недаром носил имя Малукко, то есть Бешеный, но теперь он стал кроток, как ягненок, и идет за мной по пятам, точно собака. Правда, он слушается только меня одного, другим не позволяет и подойти к себе, не то что сесть верхом!

— Да, да! — пробормотала Тумба, продолжая шагать впереди. — Все охотно повинуются тебе! И это совершенно понятно!

— Что ты говоришь? — переспросил Белая Борода, идя следом за ней и действительно не обращая никакого внимания на своего вола, в чем не было, впрочем, и надобности, так как тот шел совершенно спокойно; его и в самом деле можно было сравнить с верной собакой, которая не отходит ни на шаг от своего хозяина. Но негритянка, казалось, не слышала вопроса. Она шла вперед, глубоко задумавшись, пока не очутилась у подножия холма. Тогда она остановилась и проговорила, указывая на него рукой:

— Там, Белая Борода, мы в последний раз раскинем с тобой наши палатки. Оттуда ты увидишь Моари!

— Вы сдержали свое слово, — сказал Белая Борода. — Вы поступили честно и хорошо, и я одарю вас так, что вы останетесь довольны!

Между тем они вдвоем поднялись на холм и стали смотреть на расстилавшуюся у их ног степь по тому направлению, откуда пришли. Далеко вокруг, на сколько только хватало глаз, простиралось огромное пространство, покрытое высокой травой.

— Наши идут медленно! — заметила Тумба, показывая на голую степь, по которой далеко растянулся длинный караван.

— Да, нам придется еще добрых полчаса ждать, пока они подойдут сюда, — сказал Белая Борода и оглянулся на своего Малукко, который нашел немного сочной травы в тени кустарника и с наслаждением жевал ее, чувствуя себя, по-видимому, совершенно удовлетворенным после утомительной дороги. Затем Белая Борода опустился на землю под деревом, а Тумба уселась около него на корточках, желая завести разговор на тему, которая давно уже не давала ей покоя.

— Белая Борода, — спросила она, — отчего ты так быстро перекочевываешь с места на место, почему не остаешься у нас? Разве тебе не нравится наша земля?

— В вашем краю прекрасно, но я решил выстроить себе дом в другой земле, далеко-далеко от вашей, на берегах Конго.