Карл Фалькенгорст - Корсар пустыни

Огни в лагере были уже зажжены, а тот, в честь кого устраивался этот праздник, все не возвращался.

— Ну, — сказал он сегодня после обеда, — мои вангваны напали на следы Белой Бороды, и я помогу им схватить его.

Часы проходили, а Абеда все не было. Сагорро потерял наконец терпение.

— Не случилось ли уж с ним какого-нибудь несчастья, — пробормотал он. — Белая Борода хорошо стреляет и нелегко отдастся в руки.

Эта мысль не покидала его, и чем больше он думал об этом, тем становился спокойнее; злорадная, дьявольская улыбка кривила углы его рта.

— Ведь я уже сказал ему, — шептал он, — что не возьму под свою защиту убийцу, если Белая Борода задумает наказать его. Теперь же, когда Черный замок сожжен, Белая Борода не станет с ним великодушничать. Да и пора уже, а то мои вангваны не знают, кого из нас слушаться. Не думает ли он, что я легко отдам ему свою власть?

Вдруг в восточном конце лагеря появилось оживление, послышались громкие восклицания, и толпа вангванов устремилась к палатке Сагорро.

Сагорро поднялся: очевидно, произошло что-нибудь необычайное. Быть может, пришла давно желанная весть? Глаза Сагорро тщетно искали Абеда среди торопливо бежавшей и взволнованной толпы. Он глубоко вздохнул. Неужели его предположение подтвердится?..

Как только вангваны увидели его, они еще издали закричали, перебивая друг друга:

— Сагорро! Сагорро! Абед возвращается! Абед взял в плен Белую Бороду! Он ведет его сюда, ведет связанным!

И чернокожие танцевали и прыгали от радости, точно дикие фурии, кругом лагерных костров.

Сагорро не верил своим ушам; он думал, что ослышался. Но вангваны продолжали выкрикивать:

— Он тащит его связанным, и скоро мы увидим его! О, Абед храбрее всех! Вот что значит настоящий мужчина!

А один из занзибарских негров встал перед огнем и начал импровизировать:

— То Абед, наш герой! — громко подхватила толпа, но Сагорро не принял участия в этом восторженном пении. Он мрачно смотрел перед собой. Итак, его предположение не оправдалось. В это мгновение он не испытывал никакой радости по поводу взятия Белой Бороды в плен, хотя выгоды этого были огромны и превышали самые смелые надежды; он чувствовал одну только сильнейшую зависть и не мог простить Абеду этого торжества. Следующие строфы песни Сагорро не слышал и очнулся только, когда импровизирующий вангван встал прямо перед ним и запел:

Между тем в лагере раздавались новые возгласы, послышались выстрелы: то были восторженные приветствия, которыми встречали возвращавшегося Абеда. Со страшным шумом приближалось к палатке Сагорро длинное шествие. Сагорро уже видел теперь Белую Бороду, который медленно шел с поднятой вверх головой и со связанными за спиной руками, между тем как Абед выступал рядом с ним, держа в правой руке конец веревки, обвязанной кругом шеи пленника.

— Сагорро! Вангваны! — воскликнул Абед. — Вот я веду к вам прежнего страшного врага. Это тот, который наводил на всех страх своим волшебным оружием. Теперь он не опаснее каждого из тех жалких рабов, что лежат там, закованные вместе, и пускай он знает, что ему одна цена с ними. Приведите сюда отряд пленных из деревень Моари: они боготворят его, как величайшего вождя и чародея. Мы закуем его вместе с ними: пусть знает, что значит сопротивляться вангванам. Пускай попробует нашу власть! Ее узнают и те, кто, подобно собаке Моари, помышляют о бегстве! Но плохо им тогда придется!

Несколько вангванов выскочило вперед, чтобы привести невольников с берегов Моари, но Сагорро сдвинул брови и властно произнес:

— Чего ты хочешь, Абед?

— Надеюсь, ты позволишь мне надеть оковы на моего пленника, чтобы он не убежал? — упрямо заметил Абед. — Или же я должен развязать его и просить сесть за приготовленный ужин?

Вангваны разразились насмешливым хохотом, а Сагорро стал с досады кусать себе губы.

— Ужин приготовлен для тебя, Абед, — сказал он, сдерживая гнев, — ведь ты собирался завтра ехать. Теперь же мы приветствуем тебя, как великого победителя, еще гораздо горячее и будем чтить тебя сегодня, сколько хватит у нас сил. Не правда ли, вы согласны со мной, вангваны? — обратился он к толпе. — Мы все сядем, и Абед пускай расскажет нам, как ему удалось совершить свой геройский подвиг.