Уилбур Смит: Божество реки

Она сняла парадный парик и заплела волосы в одну большую косу, которая толстой веревкой висела у нее на груди. Очертания раскосых глаз подчеркивали легкие мазки серебристо-зеленой малахитовой пудры, искусно нанесенной на веки. Глаза тоже были зеленые — того самого ярко-зеленого цвета нильской воды, когда половодье кончается и река снова возвращаются в свое русло, оставив на берегах драгоценный ил. На золотой цепочке между ее грудей висела фигурка Хапи, богини Нила, сделанная из золота и драгоценного лазурита. Разумеется, фигурка была великолепна, так как я собственными руками создал ее.

Внезапно Тан поднял правую руку со сжатым кулаком. Гребцы как один перестали грести и подняли весла, концы которых заблестели на солнце. Затем Тан налег на рулевое весло, и одновременно гребцы по левому борту стали грести назад, глубоко опуская весла в воду и оставляя цепочку маленьких водоворотов на зеленой воде реки. Гребцы по правому борту начали быстро грести вперед. Ладья повернулась так резко, что палуба угрожающе накренилась. Затем гребцы с обоих бортов налегли на весла, и ладья рванулась вперед. Острый нос, украшенный синими глазами Гора, раздвинул густые заросли папируса, и она выскользнула со стремнины реки и пошла по спокойным водам лагуны за зарослями тростника.

Лостра перестала петь и, прикрыв глаза от солнца, посмотрела вперед.

— Вон они! — закричала она и протянула вперед изящную маленькую ручку. Остальные ладьи флотилии Тана перегородили южный край лагуны, словно огромной сетью закрыв выход из залива в реку.

Разумеется, Тан выбрал себе место на северном фланге. Он знал, что охота там будет самая яростная. Я пожалел об этом. Не потому, что я трус, а потому, что мне нужно было позаботиться о безопасности моей госпожи. Она всеми правдами и неправдами старалась попасть на охоту на борту ладьи «Дыхание Гора» и, конечно, заставила меня по могать ей. Когда отец, узнает, а узнает он непременно, о ее присутствии в самом горячем месте охоты на гиппопотамов, мне не поздоровится. Но если ему также доложат, что она оставалась с Таном целый день, даже мое привилегированное положение не сможет защитить меня от его гнева. Указания относительно этого молодого человека были однозначны.

Однако, судя по всему, волновало это только меня. На борту «Дыхания Гора» все были охвачены возбуждением. Тан властным жестом остановил гребцов, и ладья медленно заскользила по поверхности реки и тихо остановилась, покачиваясь. Зеленая вода была спокойна, и когда я поглядел за борт, на меня уставилось мое собственное отражение. В который раз меня поразило, как хорошо сохранилась моя красота несмотря на минувшие годы. Мне казалось, будто лицо мое было красивее ожерелья небесноголубых лотосов, которое обрамляло его. Однако времени любоваться собственным отражением не было. На борту поднялась суета.

Один из ближайших помощников Тана поднял на мачте его личный вымпел. На нем красовалось изображение Синего Крокодила с большим застывшим хвостом и разинутой пастью. Только военачальник такого ранга, как лучший из десяти тысяч, имел право на собственный вымпел. Тан достиг столь высокого ранга и стал командиром отряда 2Синего Крокодила», личной, отборной охраны фараона, когда ему еще не исполнилось и двадцати лет.

Вымпел на верху мачты стал сигналом к началу охоты. Далеко, почти на горизонте, суда флотилии пришли в движение. Крошечные на расстоянии, блестевшие на солнце весла стали ритмично бить по воде, поднимаясь и опускаясь, как крылья летящих гусей. За кормой судов оставались многочисленные ряды неподвижных волн, которые возникали на поверхности спокойных вод и долго не исчезали, будто вылепленные из плотной глины.

Тан опустил за корму гонг. Он представлял собой длинную бронзовую трубу. Ее конец находился под водой. Если ударить бронзовым молоточком по этой трубе, пронзительные вибрирующие звуки разнесутся по воде, заставляя нашу добычу замирать от страха. К несчастью, я знал, как легко этот страх переходит в смертельную злобу и ярость.

Тан рассмеялся, глядя на меня. Несмотря на возбуждение почувствовал мое беспокойство. Для грубого солдата он был необычайно чутким человеком.

— Иди сюда, Таита. Поднимись на кормовой мостик! Ты будешь бить в гонг. Это отвлечет тебя от забот о твоей прекрасной шкуре.

Его легкомыслие оскорбило меня. Однако предложение подняться на мостик принял с облегчением, так как тот находился высоко над водой.