Герберт Уэллс - Рассказы каменного века

Он был владыкой скал и пещер, он был пещерный медведь, в то время как его младший брат Гризли владел расстилающимися внизу дремучими лесами, а пятнистый лев (лев тех времен был пятнист) был властелином терновых зарослей, тростников и равнин. Он был сильнейшим из всех плотоядных. Он не знал страха, никто не охотился на него, и никто ему не сопротивлялся, только носорог не давался ему. Даже мамонт уходил из его владений. Вторжение незнакомых существ привело его в замешательство. Он обратил внимание на то, что эти новые зверьки походили по виду на обезьян и были редковолосы, как поросята. «Обезьяна и поросенок, — сказал себе пещерный медведь. — Это должно быть вкусно! Но что это за красный прыгающий цветок и большой черный предмет, прыгающий позади него на стене утеса? Ни разу в жизни не видел я ничего подобного!»

Он медленно направился к костру по краю обрыва, трижды остановившись, чтобы посмотреть и понюхать по мере того, как дым от огня становился все сильней и сильней. Пара гиен до такой степени была поглощена созерцанием того же самого невиданного зрелища, что Анду, шаги которого были легки, почти не слышны, вплотную подошел к ним, прежде чем они успели его заметить. Они отскочили с виноватым видом и, съежившись, убежали. Отойдя в сторону на приличное расстояние, составляющее около сотни ярдов, они начали визжать и браниться, вымещая на нем свой испуг.

— Уа-а-ха! — кричали они. — Кто не умеет сам вырыть себе берлогу? Кто как свинья питается кореньям? Уа-а-ха!

Даже и в те дни нравы и обычаи гиен были точно так же нахальны, как и теперь!

— Разве кто-нибудь отвечает гиене? — рычал Анду, посматривая в их сторону сквозь ночную темноту и снова направляясь к видневшемуся вдалеке костру.

Там стоял Уг-Ломи, все еще рассказывая о происшедшем, между тем как костер догорал, и запах гари становился все сильней и сильней.

Несколько времени Анду стоял на краю меловой скалы, переминаясь с ноги на ногу и поматывая головой. Он разинул пасть, приподнял уши и втягивал воздух ноздрями своей огромной черной морды. Он был очень любопытен — пещерный медведь более любопытен, чем какой бы то ни было медведь нашего времени. Этот мерцавший огонь, непонятные движения человека, не говоря уже о его вторжении в не оспариваемые никем владения Анду, — все это вызывало в нем предчувствие необычайных событий. В этот вечер он собирался поохотиться за молодой ланью, так как пещерный медведь любил разнообразие в своих охотах, но это непредвиденное обстоятельство отклонило его от задуманного предприятия.

— Уа-а-ах! — визжали позади него гиены. — Уа-а-ха!

При свете звезд Анду рассмотрел, что теперь уже три или четыре гиены рыскали по склону холма. «Они будут таскаться за мной по пятам всю ночь… пока я чего-нибудь не убью, — сказал себе Анду. — Подонки мира!» И чтобы досадить им, он решил наблюдать за красноватым светом, мерцавшим в долине, пока наступивший рассвет не прогонит домой этих несносных гиен. Некоторое время спустя они исчезли, и он услышал их голоса далеко в буковых лесах. Потом они снова подкрались к нему. Анду зевнул и пошел вдоль утесов — они за ним. Он остановился и пошел обратно.

Была чудная ночь, небо было усеяно сверкающими созвездиями. Звезды были те же, что и в наши дни, но созвездия были иными, потому что за такое долгое время звезды успели перейти в другие места. Далеко, за открытой равниной, где рыскали тощие сутуловатые гиены, находился буковый лес. За ним вдали поднимались склоны гор, неясно-таинственные ночью, пока их снежные вершины, облитые первыми лучами еще не видимой в долине луны, не вырисовывались отчетливо в своем белом холодном великолепии. На земле царило глубокое молчание. Оно нарушалось по временам, когда легкий утренний ветерок слабо доносил голоса в долину реки Уэй от подножья ее холмов, только визгом гиен, проносившимся коротким диссонансом по ночному воздуху, или отдаленными трубными звуками только что появившихся в этой местности слонов.

Красный свет костра замерцал от брошенной в него новой охапки сухого папоротника и снова стал постоянным, но еще более красным. Уг-Ломи закончил свой рассказ и приготовился спать, а Юдена все еще сидела, слушая странные голоса незнакомых ей зверей и наблюдая, как вместе с восходом луны темная восточная часть неба все более и более окрашивается синевой и становится все более светлой. Внизу река вела свой несмолкающий разговор, и невидимые существа ночи бесшумно пробегали то здесь, то там.