Герберт Уэллс: Рассказы каменного века

При виде этих слез странное, непонятное чувство сжало сердце Уг-Ломи, но он только еще громче крикнул «уау» и стал еще усерднее размахивать направо и налево своей новой дубиной. С истинно мужским достоинством он приказал ей следовать за ним и, повернувшись назад, направился к кострам, как будто бы он никогда и не думал расставаться с племенем. А она, утерев слезы, послушно последовала за ним, как это подобало женщине.

Так Уг-Ломи и Юдена вернулись к себе домой через много дней после того, как они бежали от лица Уйи. Около костров лежал наполовину съеденный олень, точно такой же, как в те дни, когда Уг-Ломи еще не был мужчиной, а Юдена женщиной. Уг-Ломи сел и принялся за еду, и Юдена, как мужчина, села рядом с ним, а все племя смотрело на них из-за кустов. Через несколько минут в отдалении показалась одна из старших девочек, на руках которой сидела маленькая Си. Юдена назвала их по имени и предложила им по куску мяса. Но старшая девочка боязливо жалась и не решалась подойти, хотя маленькая Си барахталась на ее руках и тянулась к Юдене. Когда Уг-Ломи сытно поел, он сел на корточки, задремал и заснул. Тогда остатки племени стали осторожно показываться из-за кустов и приближаться к костру. Когда Уг-Ломи проснулся, казалось, что все было по-старому, как будто бы он никогда и не оставлял племени. Только, кроме него, у костров не было ни одного из взрослых сынов Уйи.

И вот какая странная, но правдивая вещь! Во все время битвы Уг-Ломи не помнил, что он хромой и действительно не был хромым! А после своего сна он снова стал хромым и оставался таким до конца своих дней!

Кошачья Шкура, второй Рыжеволос и Уау-Хау — такой же искусный кремнетес, каким был его отец — бежали от лица Уг-Ломи, и сначала никто не знал, куда они скрылись. Но через два дня они вернулись и сели на корточки под каштановыми деревьями в приличном отдалении от костра. Гнев Уг-Ломи уже прошел. В первое мгновение он повернулся, чтобы подойти к ним, но, раздумав, остался, и на закате солнца они снова ушли. В тот же самый день посреди папоротников нашли и старуху. Она лежала мертвая и еще более безобразная, чем всегда. Шакалы и коршуны пытались ее отведать, но напрасно; она так и осталась в целости. Она во всем была удивительной женщиной.

На следующий день Кошачья Шкура, Рыжеволос и Уау-Хау подошли поближе и снова сели на корточки в виду костров. Уау-Хау показывал Уг-Ломи двух кроликов, а Рыжеволос — лесного голубя. Но Уг-Ломи, стоя впереди женщин, только издевался над ними.

Через день они подошли еще ближе — без палок и метательных камней, но с теми же приношениями в руках, а Кошачья Шкура показывал еще форель. В те отдаленные временя люди редко занимались ловлею рыб, но Кошачья Шкура мог целыми часами неподвижно простаивать в воде и ловить их руками. На четвертый день Уг-Ломи позволил им совсем подойти к холму вместе с их приношениями.

Он съел форель.

Много лун после этого Уг-Ломи был главою племени, и все беспрекословно подчинялись ему. А когда пришло его время, он был убит и съеден, как Уйя и другие до него.

1897