Александр Сытин - Желтый Мрак

— Когда цветок попадает под копыто коня, он бывает втоптан в землю, — сказал Байзак. — Когда-то ты смеялась надо мной на ярмарке. Может-быть, ты засмеешься сегодня?

Марианна молчала. Байзак уставился глазами на вход, как-будто чего-то ожидал. Обе женщины, следуя за его взглядом, также повернули головы к входу. Все трое как будто ждали появление кого-то. Полог юрты медленно поднялся и в юрту наклонив голову, шагнула человеческая фигура. Когда вошедший выпрямился и лицо его стало видно, обе женщины дико закричали от ужаса.

— Это та болезнь, о которой я тебе говорила, — охваченная смертным страхом кричала Калыча, цепляясь за Марианну. Эта болезнь приходит, когда делают кошмы. «Коч, коч» (убирайся), визжала Калыча. Она потеряла от страха голову и топала ногами. Гнилая, гнусная маска, вместо человеческого лица, с белесыми, как-будто вареными, глазами уставилась на пленниц. Трупный смрад наполнил юрту. Байзак махнул рукой и появившийся исчез также бесшумно, как вошел. Повернувшись к Марианне, Байзак сказал.

— Ты напишешь бумагу Осе, чтобы он оставил весь опий, который он нашел. Или ты будешь делать кошмы, пока не сгниешь.

Марианна подняла свои руки и сказала:

— Что могу я написать моими руками?

— Хорошо, я пришлю женщин и они тебе помогут, — как-будто спохватившись, сказал Байзак.

Через несколько минут пришли старухи и тщательно забинтовали окровавленные руки пленниц. До самого вечера Марианна и Калыча советовались о том, посылать письмо или нет. Марианна полагала, что таким путем они выиграют время, кроме того Кондратий мог проследить гонца и нагрянуть на становище. Но все вышло иначе. Поздно ночью, когда все пастбище было погружено в сон, край юрты поднялся и какой-то старик почти шопотом, позвал обеих женщин за собой. Калыча разбудила Марианну и обе, стараясь не производить никакого шума, тихонько тронулись куда-то в темную ночь. Они шли долго, потом бежали и только версты через три они услышали запах махорки, увидели красный огонек цыгарки и какой-то грубый голос спросил:

— Кто идет?

Дальше все было как во сне. Марианна знала, что она вернулась к своим и что красноармеец, схватив ее жесткими, как железо, руками поднял на седло. Она слышала, как испуганно закричала Калыча, потом затопали кони и после этого ей казалось, что она погрузилась в глубокий беспамятный сон.

Обветренные, загорелые, дочерна, солдаты на взмыленных конях с целым караваном опия позади вступили в город. Впереди отряда ехал Кондратий рядом со стариком.

— Ты сказал пастухам Байзака все, что я говорил тебе? — спросил Кондратий.

— Тюра, ты большой человек, кто будет тебя обманывать? — ответил старик. — Я сказал им, что ты в долине дашь им землю и воду и потому они могут не служить у отца контрабанды. Я сказал им, что никому из них не грозит смерть. И я все сказал про бумагу.

— Какую бумагу? — спросил Оса.

— Тюра, скоро должны быть перевыборы. Байзак взял большую бумагу и все неграмотные пастухи стали прикладывать к ней свои пальцы, обмазанные синей краской. Он хотел наверху бумаги написать, что они снова выбрали его. Но теперь, когда я передал им твои слова, они отдадут тебе эту бумагу.

— Я не понимаю, почему ты сразу не захватил Байзака? — недовольно проворчал Будай.

— Потому что я вовсе не желаю изготовлять нового мученика и святого, — резко ответил Кондратий.

Будай пожал плечами, но через полчаса он увидел, что Кондратий был прав. Когда отряд под'ехал к опийной конторе, чтобы сдать опий, на другом конце улицы послышался гул, и стало видно, как из-за угла хлынула толпа. Несколько пожилых киргиз под'ехали к Кондратию. Они вели в поводу коня на котором сидел Байзак. Один из стариков сказал.

— Мы Байзака не выбирали. Байзак тут и бумага тут. Ударь Байзака по голове.

Отец контрабанды оглядывал всех, как затравленный волк.

Кондратий взял бумагу, поднял ее кверху и спокойно сказал:

— Я передам ее следователю. В ней больше правды, чем в бумаге о взятке Будая.

Байзак молча потянул Кондратия за рукав. Маленький кавалерист отрицательно покачал головой.

— Говори здесь при всех или ни одно твое слово не попадет в мои уши.