Александр Сытин: Желтый Мрак

— Ишь ты, ветерком-то как подмело. Каток, — сказал приблизившийся, запыхавшийся солдат.

Кондратий и Джанмурчи тронулись вперед пешком, держа в поводу коней, которые с трудом шли по льду. Когда Будай подошел, то увидел, что они оба стоят на краю пропасти. Трещина шириною в сажень открылась во льду. Она уходила вправо и влево докуда видел глаз. Кондратий приблизился к краю и заглянул вниз. Стены льда блестели, как стекло. Дальше в сумраке выставлялись блестящие ледяные уступы, а еще глубже был мрак и дна не было видно. Оттуда еле долетал однообразный звон воды, переливавшейся во льду. Звук был похож на журчание струи, наполняющей кувшин.

— Это наверно от землетрясения, — задумчиво сказал Будай.

— Ну тебя к чорту. Тут не Академия наук, — дружелюбно огрызнулся Оса, упорно думая о чем-то.

Он снял перчатки и подул на посиневшие пальцы.

— Если я проеду здесь, я выиграю семь дней и накрою еще две шайки. Ведь я тебе сказал, что разорю отца контрабанды. Когда не будет авторитета Байзака, когда он станет бедняком, контрабанда умрет. Постели-ка свою попону вот сюда на край, — сказал Кондратий, но кругом загудели протестующие тревожные голоса:

— Кондратий, не дури, — сказал Будай.

— Больше ничего не остается. Не бойся.

Холодная как лед, непреклонная воля была в его голосе. Будай пожал ему руку и отошел в сторону. Оса спокойно поправил перчатки и повернулся к пропасти. При полном молчании окружающих он смотрел на разостланную попону на краю трещины, как будто прицеливался. Потом сразу тронулся рысью вперед. Не переводя дыхания, все смотрели на него. Если бы конь хоть раз поскользнулся, то даже упав на лед, он с'ехал бы в пропасть вместе со своим седоком. Перед попоной Оса резко ударил коня камчей. Конь напрягся всем телом, и подобрав ноги, оттолкнулся. Попона чуть от'ехала назад и этим прыжок ослабился на половину. Конь и всадник взвились над пропастью и рухнули на лед.

— А-а-а! Здорово! Молодец! — Раздались возгласы.

Оса высвободил ногу и конь поднялся, дрожа всем телом от страха.

— А ну, давай! — сказал он, оборачиваясь назад.

Ему перебросили несколько веревок, топор и два кола. Оса забил колья в лед и быстро прикрутил веревку. Один за другим, вися над пропастью, перебирались люди по веревкам, потом настлали палки, палатки и брезент и перевели лошадей.

Будай руководил переправой. Оса и Джанмурчи снова тронулись вперед. Они прошли через весь ледник. Лед кончился обрывом. По ту сторону глубокого рва подымалась мокрым блестящим отвесом черная земля. Ров круто спускался вниз и было слышно, как подо льдом бушевала вода, уходившая вбок из оврага. Джанмурчи вместе с конем перепрыгнул ручей на льду. Кондратий последовал за ним. Но вслед за прыжком почувствовал, что куда-то проваливается вместе с конем. Лед зазвенел как стекло, ломаясь вокруг. Кондратий вместе с конем бухнулся в воду и не успел даже закричать. Он захлебывался, бился, кувыркался в черной ледяной воде. Потом его пронесло подо льдом шагов двести. Несколько раз коня перекатывало через него. Жестокая боль в ногах почти лишила его сознания. Очнувшись, он увидел, что лежит в черной грязи. Рядом с ним лежал конь. Вся грудь у него была расшиблена. Окровавленный кусок кожи висел и был выпачкан в черной грязи. Ослепленный и полузадохшийся Оса встал на ноги. Прямо от его ног вниз шел крутой скат под ледник. Вода бушевала и сбивалась в грязную пену. Кондратий не успел опомниться, как сверху одна за другой, распластываясь в воздухе, стали падать веревки. Он привязал коня и долго выбирался наверх.

— Ой-бо-бой! — сказал Джанмурчи, — ты мог умереть. Когда вода идет по льду, она режет его туда и сюда. Бывает так: лед, потом пустое, как дом, и опять лед, и опять пустое. В прошлом году один купец упал; пять или шесть раз под ним сломался лед и никто больше его не видел.

Он тревожно показал на небо. Кондратий понял, что надо спешить, так как скоро начнется метель, и тронулся впереди отряда. Скоро стало легче. Не надо было больше наклоняться вперед. Кони шли по ровному месту, а колоссальные отвесные утесы красного гранита подымались, как колонны и стены развалин. Ровный как пол, сплошной красный камень тянулся на несколько верст. На камне ровным слоем бежала вода. Утесы гранита образовывали лабиринт переходов и коридоров. Сверху все затянула серая мгла и крупный мокрый снег падал бесшумно и так густо, что всадник не видел голову лошади. Снеговая скользкая слякоть зачвакала под копытами коней. Джанмурчи кричал Кондратию, толкаясь стременем, но через массу валившегося снега Кондратий еле слышал его голос. Потом кто-то сунул веревку в руку маленького кавалериста, и он, схватившись за нее, закивал головой. Теперь он знал, что товарищи не разбредутся. Веревка все время дергалась во все стороны, потом она протянулась вперед и назад. Кондратий понял, что всадники вытянулись гуськом, а Джанмурчи приблизил свое лицо к его уху и сказал: