Наталья Крудова: Сиамская овчарка

Седой забрался на бугор, издали, чтобы не запачкаться, понюхал застывшую струйку еловой смолы и вдруг вздрогнул. Тяжело треснула ветка. Лось. Это не страшно. Близко заныли комары. Лось часто кормился возле бобров и не причинял им вреда. Бобёр спустился с бугра, пошёл к каналу и погрузился с головой в остывшую за ночь воду.

Три крупных, чуть меньше отца, бобрёнка деловито выбирали из большой кучи прутья. Сжав добычу пальцами, спешили по плоскому, с вытоптанным хвощом берегу к реке. И, как по команде, резко согнувшись, ныряли друг за другом. Вода словно расступалась перед ними, пропуская вниз.

Из-под мутно-зелёной коряги выплыла бобриха, сняла коготком застрявшую между оранжевыми резцами стружку, встряхнулась, промывая коричневую шерсть. Она потрогала, прочно ли закреплены бобрятами ветки, откусила для порядка острый конец одной и выплюнула. Тут и там по веткам ползали улитки, оставляя полосы слизи.

Резко взмахнув хвостом, бобриха выплыла на поверхность. Сквозь брызги увидела Седого и, подплыв к нему, тихо ткнулась ему мордой в бок.

Первые лучи слабого солнца смешались с паром над водой. На берегу лежали ветки. Каждую ночь бобры валили для плотины деревья и, срезав ветки, охапками носили под берег, чтобы вода хранила их всю зиму.

Зимой бобры плавают бок о бок в спокойной воде, и лёд, как крыша, оберегает их от опасностей. Сквозь лёд, размытый изнутри водой, просачивается оранжевый свет, и воздух между льдом и водой тёплый. Можно подплывать к кладовке, есть зелёные ветки или носиться взапуски, разрезая воду сильными телами. И можно слушать, прижавшись друг к другу в тёплой хатке, треск деревьев в лесу.

Бобрята ждали. Слабая волна ткнулась в стенку. Перегоняя друг друга, они бросились к выходу. Внизу была видна другая комната — сушилка, где уже вытирался о сухую траву их отец. Мокрым в помещение входить нельзя.

Бобрята дёргали свисавшие изо рта Седого стебли ириса и свежие корни кубышек. А один, играя, покусывал отца за щёку, держась передними лапами за его плечо, а задними упираясь в живот.

Он явно мешал Седому, который встревоженно прислушивался и поглядывал на бобриху. Шаги крадущегося человека она тоже слышала. Но они не беспокоили её, выросшую в заповеднике. Седой посмотрел на бобриху, на притихших бобрят и, вжавшись в пол, пополз к выходу.

Его привезли в заповедник издалека, с воли, и он-то знал, чем отличаются шаги спокойно идущих людей от человека, который крадётся.

Перебирая лапами прутья, прижимаясь всем телом к ним, он миновал подводную часть своего дома. Высунул нос над водой, трепеща ноздрями, понюхал воздух, поглядел, мигая слипавшимися от воды глазами.

Болотистый берег от шагов дышал и чавкал. Тёмный силуэт человека на секунду остановился и вдруг резко дёрнулся. Седой нырнул и замер, уцепившись за корягу.

Выстрел сотряс хатку. С шумным всплеском Седой ушёл под воду, круто свернув от своей хаты. Он плыл очень быстро, чтобы увести опасность от дома. Перед большим полем водорослей он вынырнул и набрал в лёгкие воздуха. Второго выстрела Седой не услышал, его лапы разжались, и течение подхватило его, мягко качая.

Бобрята прижались друг к другу. Только частое дыхание выдавало, что они не спят. Бобриха то подходила к ним, то вылезала чинить трещину в куполе хатки, то уплывала.

Бурая от крови, кишащая мальками вода говорила ей о несчастье. Бобриха доплыла до коряги, осмотрела её и, растерянная, выплыла на поверхность. Утка, увидев близко от себя бобриху, с перепугу крякнула, хотела взлететь, но, смекнув, что зверь не опасный, осталась.

Привлечённые запахом крови, щуки стояли брёвнами в ожидании добычи. Бобриха обогнала их, поплыла вниз по реке, быстро, не оглядываясь.

Уж, чуть извиваясь по движению подводной травы, нацелился на стайку мелкой рыбы. Бобриха фыркнула, и он, обиженно шипя, высоко подняв голову над водой, поспешил к берегу. За поворотом реки она наконец, как ей показалось, увидела бобра. Что есть силы заспешила к нему и, тормозя хвостом, остановилась, замерев от страха. Это была выдра.

Одна хищница не представляла большой опасности, но рядом семья выдр играла с рыбой. Они отбирали её друг у друга, подбрасывали вверх и ныряли за ней. Иногда рыба падала на землю, и тогда кто-нибудь из выдриного семейства выскакивал следом, хватал её зубами и мчался к наиболее крутой части берега, отполированного выдриными брюхами, и, распластав лапы, с рыбой в зубах, шлёпался с шумом в воду.