Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 22. Прогулки по опушке

Двое из наших спутников. Передний – «Васятка».

Муравьеда дома не оказалось. И поскольку возле норы мы присели, то тут же наши знакомые решили показать, как добывают они огонь. Из маленькой сумочки Као достал расколотый сухой сучок и заостренную палочку твердого дерева толщиной с карандаш. Вся четверка села в кружок, уткнула заостренный конец «огнива» в сучок и по очереди, передавая друг другу, стала усиленно вертеть палочку меж ладоней. Где-то на четвертом кругу из-под палочки поползла жидкая струйка дыма. В это место «Васёк» сыпнул щепотку помета зебры – дымок усилился, вот уже виден и огонек, подхваченный пучком мелкой сухой травы. Мы в восхищении захлопали в ладоши и стали хвалить мастеров. А они подкидывали в огонь уже сучья, и через две минуты мы сидели кругом у костерка, располагающего к разговору.

Когда-то бушмены жили по всей Африке, но постепенно негры вытеснили их в пустыню. Они и тут прижились – не пахали, не разводили скот, добывая лишь то, что могла дать им природа. Но и в Калахари покоя им не давали. Со всех пригодных для жизни мест бушменов теснили. А они, не желая принимать образ жизни других племен, удалялись в места, где выжить можно было только при крайней неприхотливости, стойкости к разным невзгодам и знании всего, что может дать очень скупая в глубине пустыни природа.

Но и тут, пришло время, их стали теснить. Учреждая национальные парки для спасенья животных, бушменам запрещали охотиться, а это означало «запретить жить», поскольку каждый бушмен – от рождения охотник.

Пятьдесят тысяч аборигенов пытаются кое-как приспособиться к жизни негров и белых людей – влачат, конечно, жалкое существование, выполняя кое-какую работу, а большинство нищенствуют. Но пять тысяч самых упорных, самых преданных Калахари не изменили и живут так же, как жили их предки, приспособленные и к морозам в зимние ночи, и к жаре в тридцать пять градусов в это же время днем. Наша четверка – из числа пяти этих тысяч. Но месяца на три они удаляются из селенья на заработки.

Селения «неиспорченных» бушменов – это даже не хижины, а просто настилы из высохших трав на кустах, предохраняющие от беспощадного солнца. С таким селеньем легко расстаются и немедленно перебираются на новое место, где охотники убили крупную дичь. Сборы у кочевников очень несложные – посуда из панцирей черепах и страусиных яиц, детские игрушки, кое-какие припасы. Но к месту, насиженному после нескольких дней пира, они возвращаются, поскольку оно, как правило, привязано к близкой воде.

Вода – драгоценность. Маленькие колодцы в жаркое время бушмены закрывают ветвями, чтобы солнце не выпило их до дна. В высохших руслах речек они разрывают песок и затем с помощью длинного полого стебля растений высасывают из песка воду, сливая ее изо рта в скорлупки страусиных яиц. «Ни один бушмен от жажды не погибнет, всегда найдет выход», – вступил в разговор Кау. «Да, это так, – подтвердил Тао, за которым числится убитый лев. – Если уж совсем нет выхода, процеживаем жидкость из желудка убитой добычи».

Во время беседы мы достали из рюкзака бутылку с водой – промочить горло. Друзья наши с удовольствием подставили «фляжку» из страусиного яйца и по очереди прикладывались к питью, цокая языками от удовольствия. А потом «Васятке» пришла в голову мысль и нас угостить. Тут же возле костра увидел он невзрачный стебелек какого-то растеньица и палочкой выкопал нечто очень похожее на репу величиною с кулак. В ладонь приятелю другой палочкой он настругал «репы», а тот, сжав пальцы, выдавил ручеек светлой жидкости. «Это растение спасает нас очень часто, – сказал Тао, убивший льва. – Есть еще арбузы. Те еще лучше». Я согласно закивал головой, поскольку дикие эти арбузы видел в южной оконечности Калахари и даже пробовал их желтую, чуть сладковатую сердцевину. Узнав, что мне ведом вкус этой благодати пустыни, аборигены оживились, заулыбались, словно бы родню встретили.

«Вот вы ушли, а что там в вашем селении сейчас?» «Живут как обычно…» – сказал убивший льва. Живет селение коммуной из нескольких семей. Дело мужчин – охота, а женщины собирают коренья, ягоды, некоторые съедобные плоды кустарников. Большая удача – наловить саранчи, отыскать гнездо диких пчел, и самое ценное – найти гнездо страусов: «сразу и еда, и посуда».

Семьи у бушменов маленькие – большую не прокормить. В основе отношений мужчин и женщин – строгая моногамия, супружеские измены – редкость. Рожденная двойня считается наказаньем Великого Духа, и одного из рожденных сразу закапывают в землю. Обычай этот существует и у других кочевых африканских племен – с двумя младенцами матери двигаться и добывать пропитание трудно…