Михаил Фонотов - Мир открыт для добра

Начинается Миасс в окрестностях хребта Нурали, в местах таежных, нехоженых, где под ногами хрустят грузди и на каждом шагу упираешься в тугие сети паутины. Первую сотню километров он течет на север, и слева, заслоняя от западных ветров, его сопровождают синие силуэты Уральского хребта.

У Аргази река прощается с горами и поворачивает на восток — в широкой долине извивается, окаймленная зарослями кустарника. Весной почти на всем своем протяжении она отражает белые облака цветущей черемухи, впитывает медовые запахи и внемлет соловьиным трелям.

А ее высокие мраморные берега у Баландино? Где еще можно увидеть такое: река в мраморе?

Река Миасс — красавица. Без всяких преувеличений. Даже и сейчас, когда… Впрочем, не будем торопиться с поправками. Весь разговор впереди. А тема его: река и человек.

Мы выехали к Миассу у деревеньки Косачево, что у самой границы с Башкирией. Спускаемся к воде. Встреча нас, кажется, волнует. Будто с земляком встретились вдали от дома: это та же река, которую каждый день видим в Челябинске.

Идем по берегу. На той стороне женщина полоскает белье. Рядом с ней девочка лет шести.

— Это какая река? — кричим женщине, надеясь услышать: Миасс, какая же еще…

— Кто ее знает, — отвечает женщина.

Вот те на! Обидно даже.

Возвращаемся обратно, на лужок, выбранный для первого привала. К реке спускается девушка, несет таз с бельем.

— Как река называется? — спрашиваем у нее, уже готовые к тому, что не получим ответа.

— Река как река, — пожимает плечами девушка.

Она приехала из города Миасса, но здесь родилась, здесь росла. На уроках географии учительница рассказывала ей о великих реках нашей планеты. А о реке, что течет за околицей, забыла? Конечно, девушка знает и про Обь, и про Иртыш, и про Исеть. А о том, что речушка, на которой она выросла, несет свои воды в Исеть, потом в Иртыш, потом в Обь, — знать ей не дано.

Не так ли начинается наше незнание? Не будем слишком строги к девушке. Все мы, как выяснилось, знатоки неважные.

Каков Миасс у Косачево?

Это уже речка, а не ручей. Пройдя от истока километров тридцать, она начинает набирать силу. Впрочем, тут же ее перегородили земляной насыпью, оставив реке трубу, но и ту прикрыли затвором. Плотина держит слой воды в полметра и еще столько же мутного ила.

Поодаль на берегу две бетонные плиты — тут стояли насосы, их нет. Остались только трубы, ведущие на поливной участок, затворы, заборный рукав, притопленный на мелководье. Видно, не справился Миасс с работой — мал еще, не по силам ему такая нагрузка.

Вырвавшись из трубы, Миасс входит в свое русло. Первая автопокрышка в воде. Сухие водоросли на берегу — следы бредня. Вскоре течение реки теряется в пруду у Смородинки.

Пруд. Лодка медленно движется по водной глади. На веслах здесь далеко не уплывешь, парень отталкивается шестом, который глубоко уходит в ил, и каждый раз увязает в нем — не оторваться. Пруд весь зарос камышом, осокой, водорослями.

Бревенчатый мост и за ним бревенчатые шлюзы. Их шесть, открыт один. С замшелых бревен, выгнувшись дугой, скатывается гладкий коричневый поток, желтой пеной вспучивается на камнях. (В верховьях вода в Миассе прозрачная, но с коричневым налетом — окрашивается, надо полагать, торфяниками.) Мальчик рыбачит у самого водопада, то и дело вытаскивает из пены пескариков, складывает их в ведерко. Чтобы рыбешки не выпрыгивали из ведерка, он прикрыл его кепкой. Собака, сидя в воде, дожидается рыбака.

Много лет пруд украшал деревню. Но теперь он превратился в хранилище ила, в болотину. На его берегу лежат трубы: совхоз собирается чистить водоем. Непростая это работа, но нужная — реке на пользу. Совхозу тоже: из пруда поливается 335 гектаров овощей. А всего у «Черновского» 524 гектара орошаемых земель, воду которым дает Миасс.

На поиски истока, поход по берегам реки, беседы с жителями прибрежных сел и руководителями совхоза ушел день. Вечером подводим итоги. Что особенно врезалось в память?

Люди, не знающие речку, на берегу которой живут. Можно ли ее любить, незнакомую?

Трубы, по которым миасская вода идет на поля. Особенно первый орошаемый участок. Миасс там можно перепрыгнуть. Это еще речка-ребенок. Надо ли было его, еще неокрепшего, заставлять работать? Конечно, был у совхоза «Черновской» проект, выполненные специалистами расчеты. Но не очень-то им веришь, стоя на берегу речки-малютки.