Герасим Успенский - Васька путешественник

Для «желудей» я запасся стальной лопаткой, которой и принялся их отскребать. Раковинки с хрустом крошились и отваливались от лодки. Покончив с этим, я начал удалять старую паклю из щелей между досками.

Пока я возился с лодкой, ко мне приплёлся пешком Бабурик. Он обошёл кругом лодки, потрогал клювом раковины и, не найдя больше ничего интересного, расправил крылья и полетел на простор залива. Потом пришла Таня и принесла котёнка Ваську, которого мы на прошлой неделе привезли с острова Круглого. Пустив котёнка побегать, она принялась помогать мне выдирать из лодки старую паклю.

Работая, я наблюдал за Васькой. Он сначала очень нерешительно ходил возле лодки, принюхиваясь ко всем незнакомым предметам, потом нечаянно наступил на кучку морских желудей — раковинки издали тихий звенящий звук. Это заинтересовало котёнка, он стал перекатывать их лапками, сперва осторожно, а потом разыгрался и расшвырял их все в разные стороны. Скоро, однако, внимание Васьки привлекло другое — крупные стрекозы, реявшие над нами и над бухточкой. Стрекозы часто присаживались на стоящие в бухте лодки, а больше всего их садилось на обломок деревянного руля, который лежал в воде.

Какая-то большая рыбачья лодка когда-то, во время шторма, потеряла свой руль. Его долго носили ветры и волны и занесли, наконец, в залив к острову Рыбачьему. Сегодня ночью дул западный ветер, он и загнал старый руль в нашу бухточку. Сейчас было тихо, и обломок неподвижно покоился на воде, уткнувшись одним краем в самый берег.

Котёнок начал охотиться за стрекозами. Он делал попытки подкрасться к тем, какие садились на берег у самой воды. Наконец Ваське как-то удалось поймать одну стрекозу. Он долго играл со своей добычей, а потом съел её, оставив одни лишь крылышки.

Время приближалось к полудню. Стояла влажная душная жара, и я с нетерпением ждал, — когда же начнёт дуть «моряна».

Моряна — это восточный ветер, который приходит из-за Каспия. Проносясь над большими пространствами воды, он охлаждается и приносит к нам приятную свежесть моря. Если бы не этот ветер, то летом на нашем острове не было бы и житья от жары и духоты. Моряна дует летом почти ежедневно и начинается всегда в одно и то же время — часов около одиннадцати дня, а затихает после захода солнца, так же внезапно, как и началась. Ночью моряну иногда сменяет «береговик» — западный бриз. Он приносит с материка запахи рисовых полей, а нередко и… тучи комаров, которые, впрочем, на острове долго не живут — их на следующий же день моряна снова угоняет и топит массами в заливе. Чаще же всего ночи у нас бывают тихие, тёплые с чёрным бархатным небом, по которому густо рассыпаны яркие южные звёзды.

Сегодня моряна что-то запаздывала, а это значило, что когда она задует, то достигнет большой силы и разведёт в море высокие волны.

Старая пакля была вытаскана, и тут обнаружилось, что в днище лодки нужно забить несколько гвоздей, чтобы подкрепить ослабнувшую доску. Но — вот досада — гвоздей-то я с собой и не захватил! Придётся сходить за ними домой.

Уходя с берега, я невольно посмотрел на обломок руля. «Постой-ка — думаю, — это ведь несколько толстых досок, и они, наверное, ещё хорошие, могут на что-либо пригодиться! Нужно вытащить руль из воды, а то придёт моряна и угонит его в залив».

Однако вытащить обломок из воды просто руками оказалось не так-то легко. Доски снизу обросли зелёной тиной и выскальзывали из рук. «Ладно, — решил я, — возьму из дома железный багор и подцеплю им руль».

Я отправился домой, а Татьянка уселась верхом на опрокинутую лодку и решила подождать меня здесь.

Дома я вытащил из-под стола тяжёлый ящик с разными железными предметами и долго рылся в нём, подбирая подходящие гвозди. В это время я заметил, как у открытого окна взвилась вдруг к потолку занавеска. Над крышей послышался шум ветра — пришла моряна!

Набрав гвоздей, я вышел из дому. По пути снял с наружной стены небольшой пожарный багор, вскинул его на плечо и быстро зашагал к берегу.

Не успел я сделать и десятка шагов, как увидел, что навстречу бежит Татьяна, мокрая, перепачканная с головы до ног серым илом. Бежит и отчаянно плачет. Я бросил багор и подбежал к ней, но не успел задать ни одного вопроса, как услышал прорвавишиеся сквозь плач три слова: