Александр Грачёв - Сквозь мартовские снега. Лесные шорохи

Оглядевшись в полумраке, пилот увидел в левом углу кучу сырых оленьих шкур. На них еще осталась свежая кровь. Поднял одну, другую и вдруг увидел оленьи рога, а потом и неободранную голову. Снова шкура, снова рога. А под нею, в рядок сложенные, оленьи неободранные голени с копытами.

— Все ясно, браконьеры, — проговорил про себя Житнев. — А убежище подходящее. Еще один великолепный перевалочный пункт, место для остановки.

Не теряя времени, он подпер дверь палкой, как это было до него, и двинулся в обратный путь.

Диск оранжевого слепящего солнца уже коснулся извилистой линии Валагинского хребта, когда Житнев вернулся к своим спутникам. Тут уже горел костер, на нем жарились на палках-вертелах разделанные тушки куропаток и зайца.

— Ну, что открыл, командир? — еще издали крикнул Ашот, орудуя у костра.

— Открыл чудо, — весело сообщил Житнев. — Притон браконьеров.

— Как так?

— Очень просто. Ты был прав, Ашот. Там действительно оказалось жилье. Землянка. Браконьеры жили. Сбежали. Дурак я, что стрелял. Надо было бы подойти тихо. Имели бы собачью упряжку.

— Так бы они и отдали ее тебе!

— Заставил бы! Сволочи. Я бы взял их за жабры.

— Ну хоть расскажи толком.

Житнев присел к костру, грея руки, подробно поведал о том, что увидел в землянке.

— Так слюшай, командир! Мы же можем прокоротать в ней до самого лета! Еды найдем, раз там олени.

— Подумаем, Ашот…

— Есть подумать, командир! А ты посмотри, что мы открыли. — Мурутян показал вверх на склоны увала. Оттуда текли из-под снега многочисленные ручьи, вливаясь в теплые источники низины.

— Ты не чувствуешь запаха керосина, командир? — Ашот хитрюще посмотрел на Житнева.

— Вообще-то, чувствуется. Но я думаю, что запах идет от лыж. Мы же выпустили прямо на них бензин и масло из мотора.

— А вот и не так! Керосин течет из-под земли!

— Да?! А где?

— Вот, иди сюда.

С этими словами Мурутян повел первого пилота к одному из источников.

— Вот, смотри. Здесь — сероводородный запах. Значит, вода проходит через серу. А вот возьми в ладонь. Чуешь запах?

— Керосин!

— Вот то-то и оно. Наберем?

— А во что и зачем?

— В полости лыж. А зачем? Об этом и гадать нечего, топливо там, где будет трудно разжигать костер.

— Смотрите, смотрите! — вдруг закричал Славик. Он указывал в сторону северо-востока, в небо. Там плавно летели два бело-розовых лебедя. Солнце только что опустилось за Валагинский хребет, но его лучи еще пронизывали верхние слои воздуха, где как раз парили лебеди. В этих лучах они и казались бело-розовыми, даже чуть оранжевыми. Лебеди стали кружиться над теплыми ключами, все более снижаясь. А вскоре просвистела крыльями над самой головой стайка уток.

— Да, помешали мы их зимовью, — произнес Житнев. — Зимовали здесь.

— Найдут себе ночевалку, — вмешалась Атка. — Они тут все знают, где ночевка устраивать.

Действительно, лебеди покружились над долиной и подались куда-то на северо-восток, откуда прилетели.

Сумерки наступали медленно. Чем внимательнее всматривался в окрестности Житнев, тем больше очаровывался этим удивительным уголком Лавового плато. Здесь была неописуемая мозаика колдобин, ручейков на каменистых обрывчиках, мелких озерков, кое-где по косогорам обегал сплошной поток воды в низину, напоминающую обычное болото. И это среди царства снегов, достигающих толщины в полтора-два метра!

А выше по склону долины — кедрачи. Стелющийся кедровник раскинулся островками, разделенными белизной снега.

— Где будем ночевать? — ни к кому не обращаясь, спросил Житнев.

— Я думаю, поближе к самому теплому месту, — первым высказался Мурутян.

— А если пойдет снег?

— Накроемся ковриками.

Так и было решено. Нашли самое теплое место на земле рядом с фуморолой — горячим ключом. Сюда снесли спальные мешки, коврики, взятые с самолета, капот с мотора.

— Дохтур, а мозно деток купать в теплый вода? — спросила Атка Вику.

— Гм… — Вика посмотрела на горячее болото. — Давайте вместе. Сделаем так. Вы будете чуть-чуть ополаскивать, обмывать, а я буду быстро завертывать их в простыни, обтирать и засовывать в спальный мешок.

Так и сделали. Мужчины смотрели на эту процедуру со страхом и вместе с тем с восторженным любопытством: как можно этак обращаться с такими крошками? Оказывается, можно. Скоро Вера и Надежда были водворены в свои опальные мешки — переметные сумы. Потом Ата прилегла к переметным сумам и стала по очереди кормить младенцев грудью.