Александр Грачёв - Сквозь мартовские снега. Лесные шорохи

— Братцы, а не помыться ли и нам, — предложил Житнев. — Ей богу, это здорово, принять ванну!

Мужчины ушли к какому-то озерку, и вскоре оттуда донеслось фырканье. По нему можно было судить об удовольствии, с которым мужчины принимали ванну. Они явились к костру свежие, взбодренные, шумливые. Потом туда же сходили женщины.

К этому времени младенцы уже крепко спали.

— Ну, а теперь план на завтра, — объявил Житнев. — Давайте решать, что будем делать? Я предлагаю выйти по морозу, чтобы — пораньше добраться до землянки браконьеров.

— Возражений нет, командир.

— Так и сделаем. А теперь спать.

Как и накануне, караван вышел в путь спозаранку — едва стало светать.

Ночлег возле горячих ключей, ванны, принятые вчера, сказались на каждом. Все чувствовали себя отлично, проснувшись ранним утром.

А путь предстоял нелегкий. Впереди вставал самый высокий и крутой увал. Поднимать возок на такую крутизну и высоту было делом нелегким для мужчин. Расстояние в полкилометра до гребня они преодолевали почти два часа. Но вот и гребень. У всех захватило дух при виде панорамы, раскинувшейся перед ними. Только что поднялось из-за океана солнце, но не красное, как это часто бывает, а оранжевое. Облитые его светом снежные просторы, исполинские конусы вулканов, Валагинский хребет казались заглянцеванными червонным золотом.

Хорошо отдохнув на гребне, люди стали спускаться вниз. Теперь оказалась новая трудность — спускать сани по крутому склону; упусти их, и они стремительно помчатся в долину. Для страховки, Атка забрала переметные сумы с младенцами. Перекинув лямки через шею, она двинулась мелкими шажками, бережно прижимая к груди драгоценную ношу.

Опустились, благополучно. Подъем на последний увал не представлял большого труда — он был пологим и невысоким. И вот перед нашими путниками та самая землянка, у которой побывал Житнев. Теперь пришло время как следует оглядеться. Выше по склону, в сотне метров, нависали заросли кедровника. Но самое главное открытие оказалось за ближайшим взгорком. Им подсказали его лебеди, вдруг появившиеся в воздухе, видимо, те же самые, что поднялись вчера с горячих ключей. Первым кинулся туда Славик, туда, откуда они взлетели. Так и есть: огромная парящая темная плешина, окруженная снежными наплывами. Сквозь пар, стелющийся вокруг, поблескивало множество мелких озерков.

Пока мужчины осматривали горячие ключи, Вика и Атка растопили в землянке железную печурку, принялись разделывать головы и лодыжки оленей, таять снег в ведре, которое обнаружили под нарами.

И вот все собрались в землянке.

— Ясно, что здесь обитали браконьеры, — первым заговорил Мурутян.

— Возможно, — согласился Житнев. — Но вот вопрос: откуда они пришли сюда?

— Одно из двух, либо из Мильковекого района, из-за Валагинского хребта, либо с побережья Тихого океана, — безапелляционно заявил Ашот. Он раскрыл планшет и развернул карту. — Вот, смотри, командир, ни одного населенного пункта нет на Лавовом плато.

Пока они обсуждали обстановку, а женщины занимались печкой, таяли снег, мыли мясо, Славик куда-то исчез. И вот распахнулась дверь, в ее проеме появилась фигура Славика. Он был возбужден, лицо его сияло.

— Оленя нашел! — закричал он. — Целую тушу! Пойдемте, посмотрите.

Житнев и Мурутян кинулись за ним вслед. Славик полез на косогор, в который была врезана землянка.

— Смотрите!

Он принялся разгребать снег, и пилоты увидели там красную тушу оленя, только недавно освежеванную — без головы и без ног. Она еще слегка парилась.

— На полмесяца еды! — ликовал Ашот.

Тушу тотчас же приволокли к дверям землянки и принялись разделывать. Несколько кусков мяса сразу же заложили в ведро, где уже была натаяна вода.

— Шашлик сделаем! — объявил Ашот.

Вскоре возле землянки пылал костер из сушняка кедрового стланика. С профессиональной ловкостью орудовал возле него Ашот, на оструганные прутья он искусно насаживал кусочки мяса и укладывал их рядком на снегу. Когда образовались угли, Ашот разложил на них свои изделия, и вот уже запахло в воздухе аппетитным запахом жарева. Глотая слюнки, за ним с нетерпением наблюдали Житнев и Славик.

Они не особенно голодали за все эти дни трудного путешествия, но строго экономили продукты — в основном те, что были в «НЗ» — неприкосновенном запасе, да в переметных сумах Атки; каждому выдавалась ограниченная норма. Поэтому вволю не наедались. Теперь можно было поесть до отвала.