Александр Грачёв - Сквозь мартовские снега. Лесные шорохи

В пору своей молодости все эти вулканы вели бурный образ жизни. Век за веком извергали они лаву, та постепенно заполняла гигантскую чашу, обращенную амфитеатром к Тихому океану, и образовала здесь равнину. Теперь вулканы извергаются очень редко, и Лавовое плато больше не получает ощутимого пополнения. Его интенсивно размывают дожди, вешние воды и ледниковые стоки, на нем выросли леса и травы, поселились дикие животные.

Только человек еще не поселился. На всем огромном пространстве плато нет ни дорог, ни даже постоянных человеческих троп. Летом здесь ни проехать, ни пройти, плато изрезано каньонами, оврагами, распадками, по которым бегут потоки воды.

Житнев и Мурутян уже поняли, что находятся на Лавовом плато. Но вот в какой именно точке, пока еще не разобрались. Теперь, когда они вышли из каньона на сравнительно открытую местность, представилась возможность наконец определить точку, где они находятся.

Некоторое время путники молча полулежали на снегу у зарослей кедрового стланика, отдыхали после трудного перехода.

Кедровый стланик — истинное чудо природы. Родной брат могучего красавца лесов — кедра, кедровый стланик стал карликом, очутившись в трудной географической среде. В сущности, он стал похожим на кустарник — стелющейся формой кедра. Как он попал на Камчатку, до сих пор является загадкой. Как, впрочем, и ель, уникальная реликтовая роща которой некогда появилась тоже здесь, на Лавовом плато. По-видимому, их семена занесли сюда птицы. А может быть, явились и другие причины.

Как бы там ни было, кедровый стланик довольно широко распространен по всей Камчатке и Курильским островам, вплоть до самых южных.

Стланик — сущий источник жизни многих пернатых и четвероногих обитателей Лавового плато. Благороднейший это кустарник. Его непроходимые заросли, дебри укрывают от стужи и снега, от лютой камчатской пурги все живое. Природа придумала своеобразный дом, полный изобилия. Кедровыми орешками питаются все прьгзуны, от мыши и белки до зайца, все обитающие здесь птицы, от кедровки до сойки, куропатки и клеста, и даже такие звери, как медведь, северный олень и соболь лакомятся орешками.

Уже за добрую сотню метров от кедровника путники увидели заячьи следы, потом стали встречаться мелкие крестики лапок куропатки. У самого кедрача вдруг обнаружили совсем свежий след дикого северного оленя.

— Мы, кажется, спасены, командир, — говорит Мурутян, немного отдохнув. — Во всяком случае, нам не угрожает голодная смерть, видишь, сколько зверья тут.

— Ты подсчитал патроны к ружьям? — вместо ответа спросил Житнев.

— Девяносто два патрона.

— Это хорошо. — Помолчав, Житнев продолжал: — Слушай, Ашот, насколько я понимаю наше положение, мы сможем выйти к людям не раньше середины мая, почти через два месяца.

— Раньше, раньше, — решительно возразил Мурутян.

— Давай исходить из худшего варианта. Чем будем кормить наших барышень, Веру и Надежду?

— А для чего мать?

— Ну как ты не понимаешь, разве может Атка прокормить грудью двойню? Да еще в условиях, в которых мы находимся!

— Посильнее будем кормить мать. Отдавать ей все лучшее, что у нас будет. Стрелять куропаток, ловить зайцев. Возможно, добудем оленя…

— Тебе не приходилось пробовать сливки из кедровых орешек?

— Нет, не приходилось.

— Можно делать из них самые натуральные сливки — и по вкусу и по питательности. Значит, задача: пока мы здесь, надо собрать как можно больше орешков. Благо, в прошлом году кедрач хорошо плодоносил. Это раз. Второе: сейчас необходимо точно определить, где мы находимся, и только потом решать, что будем делать дальше. И без всякой суеты.

— Согласен, командир.

— И еще, ты знаешь, что такое снегоступы?

— Знаю. Этакие решетчатые лапти на ногах. Вроде теннисных ракеток.

— Они самые. Надо поделать каждому. Из кедровых прутьев. Тогда нам не так страшен будет рыхлый снег. А сейчас пошли на горку, попробуем определиться по карте, где мы сейчас находимся.

Они разговаривали вполголоса. Атка, Вика и Славик, казалось, спали. Все они лежали с закрытыми глазами, разморенные солнечным мартовским теплом. Славик даже похрапывал. Стоило, однако, Житневу встать, как Славик мгновенно вскочил, сказал бодро:

— Я тоже пойду с вами.

— Отдыхай, — грубовато сказал Мурутян.

— Почему вы мне не доверяете?! — почти истерично крикнул Славик.

— Тише, люди отдыхают, — спокойно осадил его Житнев. — Тебе тоже неплохо бы немного отдохнуть.