Юрий Дмитриев - Человек и животные

Однако люди не только распространяли шелковичного червя, они постоянно думали о том, как бы «усовершенствовать» его. Если пчела, в общем, по своим качествам устраивала людей, то шелкопряд, как казалось людям, мог бы «работать» на них и лучше. И люди не ошиблись. Выводя всё новые и новые породы, они многого добились. Например, нужны матовые нити — пожалуйста, одна порода шелкопрядов теперь дает именно такие; нужны блестящие — есть породы, которые дают и блестящие. Можно получить нити тонкие, толстые, можно разноцветные.

Ну и, наконец, совершенствовалось само производство. Давно уже никого не устраивают кустари-одиночки, оживляющие грену на солнышке или на печи, делающие всю работу сами. Теперь есть мощные гренажные фабрики, где выращивают бабочек и получают грену, существуют специальные кокономотальные, шелкопрядильные, шелкокрутильные фабрики.

А человек продолжает «усовершенствовать» домашнее насекомое — тутового шелкопряда. Ученые обнаружили, что гусеницы самцов дают на 20–30 процентов больше шелка, чем гусеницы самок. Нельзя ли добиться того, чтобы появлялось больше самцов? Можно! И советский ученый Б. Л. Астауров на практике показал это.

А нельзя ли как-то упростить выращивание гусениц? Ведь они требуют очень большого внимания, очень большой затраты сил и времени. Им, например, надо постоянно подкладывать свежий корм. Но это не только трудоемкая работа — это еще и очень сковывает шелководов во времени: оживлять грену можно лишь тогда, когда появляются листья тута (в другое время кормить гусениц нечем). А вот японские ученые разработали метод кормления гусениц особыми «таблетками», состоящими из переработанных соевых бобов, тутовых листьев и необходимых добавок. Гусеницы охотно поедают эти концентраты круглый год.

В европейских странах, издавна занимающихся шелководством, тоже достигли больших успехов и уже давно не нуждаются в «русском шелке», как когда-то называли шелк, привозимый из Азии через Россию.

В самой России впервые шелководством попытались заняться в 1722 году, при Петре I, на Украине, на Дону, в Южном Поволжье. Однако опыт оказался неудачным. Лишь в Средней Азии и Закавказье существовало шелководство, но и то в небольших размерах и дававшее шелк невысокого качества.

После революции СССР стал одним из крупнейших в мире производителей шелка. Сейчас шелководство развивается не только в Средней Азии, но и в Азербайджанской ССР, на Украине, в Молдавии.

Ну, а как же быть с синтетическими, искусственными тканями, которые пришли на смену натуральным? Или наоборот: нужны ли сейчас натуральные ткани, когда есть легкие, доступные, красивые искусственные?

Безусловно, никто не может оспорить достоинство искусственных тканей. Но и сами они не могут оспорить красоту и удобство, гигиеничность и легкость натурального шелка. А если добавить к этому, что натуральный шелк необходим в авиационной, медицинской, электротехнической и других отраслях промышленности, станет понятно, почему человек так много внимания уделяет «домашнему насекомому» — тутовому шелкопряду, дающему ежегодно 50–70 тысяч тонн шелка.

Пауков многие не любят. И не только потому, что паутина по углам помещения — символ запущенности и неаккуратности. Сам вид паука часто внушает людям отвращение, а распространенное мнение о его ядовитости внушает людям еще и страх перед этими восьминогими чудовищами. Даже сейчас, когда доподлинно известно, что среди 30–35 тысяч видов пауков очень немногие действительно опасны для человека и крупных животных (в СССР, например, всего один такой паук — каракурт), их продолжают бояться. И тем не менее эти «чудовища» чуть было не пошатнули укрепившееся веками прочное положение тутового шелкопряда.

Люди, конечно, не могли не заметить паутину, которую ткут пауки. И хоть ткут ее далеко не все виды (большинство охотится без сетей), паутина стала символикой всех пауков.

Может быть, потому, что ткут паутину те восьминогие, которые живут бок о бок с человеком — крестовики и домовые пауки, — и мы их видим чаще, чем других; может быть, потому, что самих пауков без паутины увидеть гораздо труднее, да люди, как правило, и не замечают их, а паутину видят; может быть, потому, что люди просто не знают о том, что паутину плетут далеко не все пауки, но, так или иначе, в представлении большинства паук и паутина нераздельны.

Настолько нераздельны, что в Древней Греции даже существовала легенда о прекрасной прядильщице — девушке по имени Арахна (по-гречески «арахна» — «паук»), которая вызвала на состязание по прядению саму богиню Афину и одержала победу. Разгневанная Афина наказала девушку, превратив ее в паука, вечно ткущего паутину.