Юрий Дмитриев - Человек и животные

Основной производитель сырья для шелковых тканей — невзрачная бабочка, получившая название тутовый шелкопряд.

Рисунок из работы Луи Пастера о болезнях шелковичных червей.

Шелкопрядов на земле много. К ним относятся все бабочки, гусеницы которых перед окукливанием ткут себе кокон из тоненьких ниточек. Однако только одна бабочка удостоилась чести стать домашним животным, та самая, которая питается листьями тутового дерева. Отсюда и название — тутовый шелкопряд.

Считают, что жила когда-то эта бабочка, вернее, ее далекие предки в Гималаях, а ее родственница, по имени «мандарин», до сих пор живет в лесах Кореи. Но ничего общего по внешности и по образу жизни у тутового шелкопряда нет ни с его далеким предком, ни с его современным родственником.

Новорожденная бабочка шелкопряда.

Мы, правда, не знаем, как выглядела бабочка, жившая в Гималаях, но мандарина, живущего сейчас в лесах, знаем: это крупная темновишневая, хорошо летающая и хорошо приспособленная к жизни на воле бабочка.

Ничего этого нельзя сказать о тутовом шелкопряде — ни о его величине, ни о внешности, ни о его приспособленности. Во-первых, тутовый шелкопряд — бабочка небольшая (6–7 см в размахе крыльев). Во-вторых, она настолько не приспособлена к жизни на воле, что не может даже летать, а гусеница ее, если упадет с ветки, ни за что не полезет обратно и умрет голодной смертью. Таким стал тутовый шелкопряд не по доброй воле: за много веков, живя под опекой человека, он утратил все качества нормального дикого животного; ни находить себе еду, ни даже добраться до нее, если она и рядом, тутовый шелкопряд не может. Впрочем, человек и не стремится к тому, чтоб бабочка была самостоятельна: он ухаживает за ней, преподносит ей еду, обогревает и холит ее. И все только ради того, чтоб гусеница окуклилась и подарила человеку свое удивительное творение — тоненькую паутинку.

Однако для того, чтоб получить эту паутинку, надо не только тщательно ухаживать за бабочкой.

Каждый шелковод заранее заготовляет грену — крошечные, величиной с булавочную головку, зернышки — яички тутового шелкопряда. (Слово «грена» по-французски значит «зерно»).

В определенное время, накануне появления листьев тута, шелковод начинает оживлять грену — выносит ее на солнце или нагревает до нужной температуры комнату. Через несколько дней из яичек появятся крошечные гусеницы — червячки, как их обычно называют, хотя ничего общего с червями они не имеют. Они темно-бурые, с блестящей головкой, покрытые длинными волосками. Гусенички появляются на свет, видимо, очень голодными. Шелковод, конечно, знает это, он сразу же переносит новорожденных на специальную полочку и дает им листья. Гусенички немедленно набрасываются на эти листья и начинают есть. И так почти без перерыва они едят в течение всей жизни (а живут они от 40 до 80 дней). Прекращают есть лишь на время сна, перед линькой и во время линьки. Линяет гусеница четыре раза и постепенно меняет окраску — из темно-бурой она становится молочно-белой. Одновременно она теряет волоски — становится совершенно гладкой. Ну и конечно, вырастает раз… в 25, а вес увеличивает в 9 тысяч раз. Впрочем, это и не удивительно: подсчитали, что 10 тысяч гусениц за месяц уничтожают не менее 200 килограммов листьев.

Выросшая гусеница перестает есть и начинает бродить по полочке, на которой кормилась. Но сейчас она ищет не корм, а удобное для окукливания место. И тут опять дело за шелководом — он должен такое место обеспечить. Гусеницам устраивают специальные рамочки или просто ставят пучки прутьев — им все подходит, надо только сделать это вовремя. И вот начинается главное, чего ждут шелководы, — наматывание кокона.

У шелкопрядов имеются специальные железы, вырабатывающие «шелковичную жидкость». Это действительно жидкость, которая по особым канальчикам подходит к отверстию на нижней губе гусеницы. Но едва эта жидкость выходит наружу, как затвердевает и превращается в тонкую и довольно прочную нить. Настолько прочную, что она способна удержать в воздухе упавшую с ветки молодую гусеницу. Вот из этой нити и прядет гусеница кокон.

Работает гусеница так: то откидывает голову назад, то наклоняется вперед, то отклоняется вправо или влево. И каждый раз она дотрагивается до одного из прутиков, окружающих ее, и каждый раз между этими прутиками протягивается тоненькая ниточка-паутинка. Их, этих ниточек, становится все больше и больше, и в конце концов гусеница оказывается внутри довольно сложного сооружения. Но это не главная «квартира» ее, это скорее «двор». А внутри уж она строит «домик» — быстро-быстро вращая головой, она обкручивает себя другой, более тонкой ниточкой-паутинкой. Вот это и есть настоящий шелк.