Журнал Юный натуралист №1, 1935

Кап! кап! кап! — каждые пять-десять секунд ударяются о сырую землю тенистого ельника тяжелые лесные плоды.

Проходит несколько минут, а иногда полчаса и больше. Вдруг — шк! — крикнул один клест, — шк! шк! — отозвались его товарищи — и все птицы неожиданно вспархивают, собираются в стайку где-то над вершинами деревьев, летят, и крик их замирает вдали.

А — под темными елями на покрытой прелой хвоей земле остаются лежать и гнить десятки шишек, наполненных семенами.

Не раскрытые крестообразным клювом клеста чешуйки крепко зажимают семечки. Чешуйки не раскроются, крылатые семена не вылетят, потому что здесь на, земле сыро, даже летом, шишка не высохнет, и не одолеют ее мелкие зубки мышей и полевок.

Когда летом белке станет нечего есть на деревьях, она спустится на землю. Воровато оглядываясь, схватит одну из лежащих шишек в зубы. Побежит к ели, ловко вскарабкается наверх, усядется в тени еловой лапы и тут — в безопасности — с’ест оставшиеся в шишке семена.

Так клесты, сбрасывая на сырую землю ельника, наполовину полные семенами шишки, дают возможность белке прокормиться этими семенами до следующего урожая шишек.

А клест… клест, может быть, и не враг.

В самом деде, ведь белка отлично может спуститься с дерева, подобрать скинутые клестами шишки и доесть оставшиеся семечки.

ДРУГ ИЛИ ВРАГ

Выходит, что клест кормит белку недоеденными шишками в самое трудное для нее время: когда полных семенами шишек нет на деревьях.

Выходит, что клест-еловик не враг, а друг белке, а значит, и нам.

Но это еще не все: Формозов глубже исследовал вопрос о взаимоотношения белки и клеста-еловика.

Мы сказали, что шишки, сброшенные клестами, могут прокормить белку до следующего урожая еловых семян. Но ведь урожай ели бывает не каждый год. За годом очень обильного урожая наступает совершенно бесплодный год — голодный год для белки.

Белка под'ест все сброшенные клестами шишки. А новые не поспеют. Что делать белке?

Конечно, бежать из того места, где неурожай. Искать ельник, где шишек в этом году уродилось много.

Но неурожай охватывает немалые пространства, В какую сторону бежать белке?

Кинется в одну сторону — там шишек нет. В другую — там тоже нет. И пропасть бы белке, если б не клест-еловик.

Клестам что: у них крылья. Из ельника в ельник, стая за стаей, — и множество клестов направляется в одну сторону. И все скопляются там, где в этом году урожай еловых шишек.

А белка идет за клестами. Ведь там, где клесты, много шишек и на деревьях и на земле. Клесты сбросят ей пищу на целое лето.

Что клесты-еловики являются «проводниками белки», давно заметили наблюдательные охотники. Но Формозов первый об’яснил, в чем тут дело. Он расследовал и доказал, что клест не только не враг, но еще и удивительный друг белке.

ДЕЛО О ДЯТЛЕ ОТЛОЖЕНО НА ДОСЛЕДОВАНИЕ

Суд, конечно, вынесет оправдательный приговор клесту-еловику. Скажет, что не уничтожать, а охранять всеми мерами нужно нам клестов.

Клест может лететь со скамьи подсудимых — в лес.

А дятел?

Большой пестрый дятел «отбивает хлеб» у белки. Это доказано следователем — А. Н. Формозовым.

Но тот же Формозов подчеркивает, что дятел очень мало уничтожает еловых шишек: он предпочитает им шишки сосновые.

И если дятел отнимает у белки немножко ее корма, может быть, в других отраслях нашего хозяйства он полезная птица?

В следующих номерах мы посадим его на скамью подсудимых и будем судить беспощадно, но справедливо.

Сообщайте нам скорей в редакцию, кто заметил за большим пестрым дятлом какие грехи.

Будьте свидетелями и будьте судьями.

Белка к жалобе свои лапы приложила.

Недавно к нам в редакцию пришел паренек. Мы его знали как активного юнната одной из московских школ. Там у них хорошо работал живой уголок. Но паренек пришел скучный. Мы его спросили, что с ним. Он ответил:

— Скучно стало в юннатах.

Мы удивились, а он продолжал:

— Все только наблюдай да записывай. А дальше что? Кому нужна моя работа?

Мы пытались об’яснить ему, что работа в живом уголке развивает наблюдательность, помогает учебе и т. д. Он нехотя слушал, но видно было, что на уме у него что-то другое. Тогда мы послали его к профессору Петрову, нашему консультанту.

Паренек пробыл у профессора целых два часа.

— Дело простое, — рассказывал нам после т. Петров. — Парень не хочет работать бесцельно. Вот, говорит, пронаблюдал я белых крыс, все записал, записи положил в стол, и все. Теперь наблюдаю птиц. А какая в этом цель? Я, говорит, хочу, чтобы у моей работы была настоящая научная цель. Пусть будет хоть самое маленькое задание, но чтобы в нем действительно нуждалась настоящая наука. Вы понимаете, куда клонит паренек?