Джеральд Даррелл - Птица-пересмешник [Новый перевод]

— Конечно, сэр, я непременно упомяну об этом, — сказал Питер. — А теперь, простите, я должен спешить.

В связи со сложившимися обстоятельствами король временно снял запрет на въезд в центр города автотранспорта, правда, пользоваться им было разрешено только правительственным чиновникам. Питер позаимствовал у полиции лендровер. Впрочем, население Дзамандзара так привыкло к безобидным королевским каретам, что решительно не желало менять свой образ жизни в связи с появлением смертоносных тарахтелок. Жители, как и прежде, лениво двигались по улицам, останавливаясь поболтать или даже поиграть в кости прямо на проезжей части. Питер негодовал, и все-таки ему пришлось снизить скорость своего авто до скорости королевской кареты, иначе он передавил бы полстолицы. В результате он опоздал во дворец на целых полчаса и вбежал внутрь в крайне взвинченном состоянии.

Его проводили в королевскую столовую, которую Кинги иногда использовал как конференц-зал. Это был милый зал, оформленный в кремовых и зеленых тонах, с бронзового цвета ковром и лепниной на потолке. Вся компания расселась по одну сторону гигантского обеденного стола, в центре восседал Кинги в бледно-желтом халате; взгляд его, как всегда, выражал решимость и уверенность в себе. Справа от него ссутулился Ганнибал и, полузакрыв глаза, курил сигару. Слева, будто застыв, сидел сэр Осберт. Его монокль был настолько прочно ввинчен в глазницу, будто составлял неотъемлемую часть тела. За ним сидел лорд Хаммер — дородный, мясистый, с черными как сажа волосами и розовым, как у младенца, лицом. Только острые фиолетовые глаза, похожие на лисьи, разрушали впечатление невинности. Его большие пухлые руки были постоянно заняты постройкой разнообразных сооружений из блокнота, золотого карандаша, пепельницы, футляра для очков и портсигара.

Все подняли головы, когда Питер торопливо вошел в комнату.

— А, Питер, — улыбнулся Кинги. — С добрым утром! Наконец-то ты здесь… Ну, можем начинать.

— С добрым утром, Кинги, — сказал Питер, занимая место по соседству с Ганнибалом. — Простите за опоздание, но я забегался, размещая последнюю партию вновь прибывших.

— Понятно, — хмуро сказал Кинги. — И с ними — доблестный сэр Ланселот? Я не сомневался, что рано или поздно он даст о себе знать.

При упоминании этого имени руки Лорда Хаммера замерли, и Сэр Осберт вздрогнул.

— Сэр Ланселот? — выпалил он, еще крепче ввинчивая свой монокль в глазницу и разглядывая Кинги, как неопрятного рядового на плацу. — Тот самый сэр Ланселот Хейверли-Эггер? Так этот разбойник тоже здесь?!

— Вы знаете сэра Ланселота? — Поинтересовался Кинги.

— Знаю ли я сэра Ланселота? Конечно, я его знаю, — с чувством произнес сэр Осберт. — Этот парень чертовски опасен! Он из этих сумасшедших любителей животных. Чуть что, сразу лезет и затевает склоку! Нельзя копнуть лопатой землю, чтобы Он тут же не появился с кучей таких же, как он, чокнутых и не устроил скандала: мол, здесь нельзя строить, потому что это, видите ли, угрожает какому-нибудь редкому горностаю или ласке. Или, мол, нельзя осушать это болото, потому что здесь водится какая-то уникальная гадюка или жаба! Понимаете теперь, какая угроза от него исходит? Он же просто враг прогресса!

— Боюсь, что он прибыл на Зенкали именно с этой целью, — сказал Кинги. — Было бы наивно думать, что он с одобрением отнесется к строительству плотины и аэродрома, тем более теперь, когда мы заново обрели птицу-пересмешника.

— Мы и без того попали в непростую ситуацию, — сердито рявкнул сэр Осберт, — а тут еще этот Хейверли-Эггер!

Лорд Хаммер глубоко вздохнул.

— Итак, приступим к обсуждению вопроса о строительстве аэродрома, ваше величество? — спросил он неожиданно жалобным и вкрадчивым, как у ребенка, голосом.

— Вопроса этого мы, конечно, коснемся, — ласково сказал Кинги, — но простите мою дерзость, лорд Хаммер, не кажется ли вам, что ваше появление на Зенкали несколько преждевременно? Во-первых, неизвестно, будет ли строительство вообще иметь место. Но даже если и будет, о торгах на право проведения этих работ мы объявим особо.

В зале на мгновение воцарилась тишина. Сэр Осберт заерзал в кресле. Лорд Хаммер аккуратно расставил предметы перед собой.

— Хотя я полностью доверяю моим людям, но когда речь идет о столь крупных и масштабных работах, я предпочитаю осмотреть все сам, прежде чем участвовать в торгах, — сказал он наконец и ласково улыбнулся, словно дитя с лисьими глазами.