Эрин Хантер - Долгая ночь

Встав на три целые лапы, Хромой благодушно потянулся:

– Не переживай, Гроза. Всё нормально. Вы отсутствовали совсем недолго. За такое время трудно выследить и поймать что-нибудь. Скоро мы организуем ещё одну охоту.

– В том-то и дело, Хромой… Мы были близки к цели, но потом… – Гроза заколебалась. Наверное, о койотах следовало оповестить всю стаю. Но ей совсем не хотелось сеять в лагере панику. Тем более сейчас, когда все собаки – счастливые и довольные – совершенно расслабились.

Её растерянность не укрылась от проницательного взгляда Хромого.

– Пойдём, прогуляемся к скале? – спокойно предложил он.

– Отличная идея! – согласилась Гроза Всю дорогу, пока они взбирались по скалистому склону, петляя между зубчатыми выступами и зарослями высокого, колкого пырея, Гроза хранила молчание. Наконец, собаки добрались до места, с которого открывался вид на Бескрайнее Озеро. В его водной глади, как в треснутом зеркале, дробилось и искрилось расплывчатое отражение Собаки-Солнца. Понаблюдав за ним с минуту, Гроза заговорила. Она рассказала Хромому всё: и о тревожащем запахе койотов на лугу, и о том, как ускользнула их добыча.

– Мы ведь не видели койотов на этой территории раньше… Может, они просто пересекали её, направляясь куда-то? – предположила Гроза.

– Не знаю, не знаю, – помотал головой Хромой. – Койоты очень агрессивны. Их следует остерегаться. – Пёс перевёл взгляд на Бескрайнее Озеро и насупил в раздумье брови. – А не причастны ли они к нападению на нашего Шёпота? Хотелось бы мне знать…

– Мне тоже, – сказала Гроза.

Хромой поднял морду:

– А ты что, не подозреваешь их?

– Ну… скажем так. У койотов зубы и когти больше, чем у лис Они злее и коварнее лис… И ни одна собака не учуяла их запах возле лагеря. А пахнут койоты, сам знаешь как. Мы бы сразу поняли, что они неподалёку. Не думаю, что у нас достаточно оснований подозревать их в этом преступлении…

– Возможно, ты и права, – кивнул Хромой. – Собаки нацелились отомстить лисам. И было бы неразумно распылять силы. Тем более что никаких признаков того, что койоты до сих пор где-то рядом, нет.

– Так как мы поступим? – спросила Гроза. – Альфа права нам нужно защищать наши границы. Увеличить патрули и больше не посылать разведчиков с охотничьими отрядами. Мы должны быть всегда начеку – держать носы по ветру, уши востро, не зевать и смотреть в оба глаза, – добавил пёс мрачно. – Если койоты подумают, что мы покушаемся на их добычу, они могут напасть на наших охотников. Я переговорю с собаками-разведчицами – они должны понимать, кого вынюхивать.

Гроза кивнула Засобиравшись в обратный путь, Хромой встал. А затем вдруг лизнул её в ухо.

– Ты всё сделала правильно, Гроза. Ты сообщила обо всём мне. И теперь мы сможем защитить себя. Предупреждён – значит, подготовлен!

Гроза с благодарностью коротко тявкнула. И ещё немного посидела на скале, глядя на Бескрайнее Озеро, пока Хромой возвращался в лагерь. Хромой – такой хороший вожак! Он никогда не осуждал её, не заставлял чувствовать себя глупой. Даже когда её проблемы были не такими важными, как наличие койотов у границ лагеря. Что бы ни происходило, этот пёс всегда заряжал её уверенностью: любую проблему можно решить. И Гроза отлично понимала, почему его стая пошла за ним после смерти Ужаса.

«Как бы мне хотелось, чтобы все собаки моей стаи походили на него…»

Грозе было невыносимо холодно. Мурашки пробегали по её спине, ледяные когти холода впивались в шкуру. Гроза попыталась открыть глаза и тут же осознала – они уже были открыты! Только ничего не видели, потому что вокруг неё смолью чернела густая, непроглядная тьма. Боясь прилипнуть подушечками к мёрзлой земле, Гроза переступала с лапы на лапу. И постоянно крутилась, пытаясь высмотреть хоть что-нибудь. Хоть какие-то знаки, по которым можно было определить, где она находится и как ей попасть домой.

Вдруг вдалеке загорелся свет – ослепительно яркий в сравнении с тьмой, что её окружала. Вглядевшись, Гроза поняла: это был дневной яркий свет на зелёной и сочной траве. Лес, лагерь и Собака-Солнце – всё это было… где-то там, в отдалении… И от неё требовалось только одно – вырваться из этой жуткой, кромешной тьмы.