Фарли Моуэт - Трагедии моря

В далекие исторические времена морские свиньи встречались в этом регионе в большом количестве. В середине 1530-х годов Жак Картье отмечал их изобилие в заливе Св. Лаврентия. В 1542 году Роберваль сообщал об «огромных стаях морских свиней» в нижнем течении одноименной реки. В 1605 году Шамплейн видел «такую массу морских свиней [у побережья Акадии], что я могу дать голову на

отсечение — не было дня или ночи, чтобы тысячи их не проплывали вдоль борта нашей пинассы [104] Легкое парусное судно (исп.). — Прим. перев. ». Николя Дени писал о poursille [105] Морская свинья (фр.). — Прим. перев. : «Они всегда ходят большими стаями и встречаются в море повсюду. В погоне за рыбой подходят к берегу. Они хороши на вкус. Из их внутренностей готовят черную колбасу и требуху; мясо с головы вкуснее баранины, но похуже телятины».

Пока местные жители или европейцы убивали их только для того, чтобы прокормиться, это не отражалось заметно на их популяциях. Однако, поскольку крупных китов становилось все меньше, цепкий и расчетливый взгляд дельцов неизбежно привлекали мелкие киты.

Коммерческий промысел морских свиней ради добычи жира начался в районе мыса Хаттерас, по-видимому, еще в 1780 году. С этого времени все больше и больше жителей побережья нападали с небольших лодок на стаи морских свиней, поливая их огнем из гладкоствольных ружей. Процент добычи был крайне низок — одно из каждого десятка или дюжины попадавших под обстрел животных, но их было так много, что даже при столь колоссальных потерях охота на них считалась выгодным делом.

К 1820-м годам уже сотни рыбопромысловых общин от Северной и Южной Каролин до Лабрадора занимались «ловом» морских свиней, часто в дополнение к рыбному промыслу. А в ряде мест этот промысел стал основным. Так, в установленные у Кейп-Кода и Гранд-Манана сети ежегодно попадались тысячи этих животных; еще больше погибали, когда, преследуемые небольшими лодками, они целыми стаями выбрасывались на берег, где их насмерть забивали копьями, чтобы содрать с них тонкий слой жира и отправить его на перетопку.

История развития промысла морских свиней у северных берегов залива Св. Лаврентия в XIX веке характерна для всего северо-восточного побережья. К 1870-м годам на каждом из двенадцати главных мест лова сетными орудиями в заливе добывали от 500 до 1000 морских свиней в год. Кроме того, промыслом занимались многие индивидуальные рыбаки. Наполеон Комо оставил нам описание того, как это делалось в 1880-х годах: «Два добрых молодца в лодке, вооруженных первоклассными ружьями, могли за сезон при благоприятной погоде добыть их от 50 до 100 штук. Жир морских свиней шел по 75–80 центов за галлон. Сдирали лишь подкожное сало, а туши выбрасывали. Они запакостили весь берег, распространяя неописуемое зловоние».

Бойня продолжалась до начала XX века, и прибрежные стада морских свиней могли бы вскоре исчезнуть, если бы дешевая нефть, буквально хлынувшая в страну в первые десятилетия нового века, не подорвала цену на ворвань.

К 1914 году коммерческий промысел почти полностью прекратился, но рыбаки и по сей день продолжают убивать морских свиней, полагая, что они не только являются их конкурентами в рыбной ловле, но и портят орудия лова [106] В 1970-х годах в Пассамакуодди-Бей в заливе Фанди был создан новый промысел морских свиней для откорма норки в местных питомниках. Статистические данные о его масштабах отсутствуют, но, как полагают, этим промыслом было уничтожено большое количество морских свиней. . Кроме того, в последние годы ежегодно уничтожается до 2000 морских свиней и других дельфинов, считающихся ненужным приловом в дрифтерном промысле лосося в Атлантике и в промысле макрели в заливе Св. Лаврентия. Сотни гибнут в ставных сетях и сетных ловушках для лова трески. И еще сотни погибают от огнестрельных ран, наносимых «спортсменами», которые преследуют животных на быстроходных катерах, чтобы, по словам одного такого «спортсмена», «получить удовольствие от хорошей тренировочной стрельбы по движущимся мишеням и заодно разделаться с хищниками».

За последние тридцать лет мне очень редко попадались живые морские свиньи, зато я часто находил их продырявленные пулями трупы на берегах залива Св. Лаврентия и Новой Шотландии. Особенно памятен мне один летний вечер на внешнем рейде острова Микелон архипелага Сен-Пьер к юго-востоку от Ньюфаундленда. Я в одиночестве нес якорную вахту на своей шхуне у рыбацкого причала. Тепло от заходящего солнца нагрело мне спину, и я решил раздеться и немного поплавать. Вода оказалась прохладной, и я уже было повернул назад, как вдруг мористее появились какие-то воронки, которые прочно завладели моим вниманием. Прямо на меня, рассекая подсвеченную закатом розоватую воду, стремительно неслись, выстроившись в одну линию, два десятка кривых, как турецкая сабля, спинных плавников.