Михаил Молюков - Люди, звери и зоологи (Записки на полях дневника)

В зимовье под дощатым полом жила теплая компания мирских захребетников. Самые заметные и шумные — это полевки. Они с неподдельным интересом контролировали качество и ассортимент наших продуктов. Сначала это не вызывало серьезных опасений, харчи спрятаны в холщовый мешок, подвешенный к потолку, ну, а за консервы можно не опасаться. Однако неведомым путем зверушки изловчились — умудрились из подвешенного хлебного баула украсть две буханки черного. Это уже совсем не по-товарищески. С необыкновенной находчивостью Николаич соорудил довольно оригинальную модель ловушки-самоловки.

Как-то в сильную оттепель мы с Николаичем наломались за день по буеракам. Пришли домой уже затемно. Быстренько перекусили и легли. Хлоп! Ну и хорошо, можно засыпать. Проходит полчаса, слышу — грызет. Внаглую грызет казенный поролон, еще и чавкает от удовольствия. Сначала я подумал, что этот бессердечный едок — уже другой грызун. После прислушался — нет, он, когда прекращает жевать, подволакивает капкан. У, жадный какой, и в капкане жрет.

Ну сколько можно есть кусок поролона? Спи! Вместо этого зверек вместе с крысоловкой начинает весело прыгать по дровам, как сытая лошадь. Гром, шум. Разве тут уснешь? Может, крыса попалась? Откуда только в тайге крысе взяться? Взял фонарик, нагнулся — батюшки светы! Крупный горностай, беленький, полхвоста черного, глаза злобно блестят, морда вся в крови. Хищник — одно слово. Стрескал за милую душу всю полевку и на радостях забавляется с ловушкой — таскает ее за обрывки шкурки по чурбакам. Встал столбиком, зашипел неприятно так, мол, помешали, и нырнул в подпол. И полевки с этой ночи немного затихли. Капканчик мы перестали ставить, а то попадется, покалечится еще.

Маленькие, аккуратные следочки, то двухчеткой, то четырехчеткой. Они часто виднелись вокруг избушки, а вот самого горностая больше в эту зиму встретить не довелось.

Сойки-соседки прилежно каждый день прилетали на помойку. Чуть хозяева за порог, а кумушки тут как тут. Сколько интересного вокруг избушки, сил нет. А однажды эти подружки чуть последнего ума не решились. Дело было так.

Еще из Москвы я прихватил с собой два или три апельсина на праздничный случай какой-нибудь. Да в суете забыл напрочь о них, так и провалялись месяц в продуктовом ящике под крышей вместе с консервами. За это время и морозы были, и оттаивало все несколько раз, в общем пропали цитрусовые — зря тащил. Недолго думая, взял и выбросил. Лежат мороженые апельсины оранжевого цвета на снегу под елкой. Красота...

Ну, выбросил и выбросил, что за горе? День был не рабочий — шел снег, густой и надолго. Когда идет снег, он закрывает прочитанные страницы, стирает все и готовит новые повести, надо только подождать чуть-чуть.

По хозяйству всегда есть заботы: и крепления подшить на лыжах, и дров подколоть, и прорубь топором подчистить — вон вся замерзла, заплыла, уже и ведро не пролазит. Так, за хлопотами и не заметил, что у помойки собралась изрядная толпа и что-то горячо обсуждают. Две сойки, синицы, с вершины елки дятел-желна советы подает, клесты-еловики и два снегиря тут же крутятся.

Сойки обнаружили апельсины и сразу же сообщили об этом всем, кто был не занят делами. Стали решать, во-первых, что это такое, во-вторых, можно ли это есть? Дебаты, выступления с мест, потом решили голосовать списком — если есть, то оба, если нет — тоже оба.

Долго ли, коротко ли обсуждали, а голод не тетка. Наконец одна из соек (эх, живем однова́!) спрыгнула на землю и боком, боком... Оглянулась — вокруг все спокойно. Да как клюнет. Неясно. Еще раз — вроде вкусно. Съели, в общем, мои апельсины, корок не оставили.

Кроме соек вокруг избушки гнездилось несколько пар клестов-еловиков — был урожайный год на еловые шишки. Самцы у них очень яркие — в красных тонах. По спокойной погоде они пели или в ветвях ели, или в особом «токовом» полете с дерева на дерево. Многие считают, что клесты обязательно выводят птенцов зимой — это не так. Важно, чтобы была хорошая шишка, тогда настает период гнездования. Клесты — высокоспециализированные по питанию птички, поэтому в отличие от всеядных соек их помойка не интересовала. Но свои задумки по отношению к нам имелись. Когда люди не крутились снаружи, клесты садились на сруб и ловко своими скрещенными клювами выщипывали здоровенные клочки пакли и мха, которыми проложены пазы в избушке. Таким образом они добывали материал для строительства и утепления своих гнезд, а наше «гнездо» потихоньку растаскивали. Впрочем, много ли клесту надо — сам-то он со скворца всего.