Дэвид Эттенборо - Живая планета

Затем, около тридцати лет назад появились химические удобрения. Они уступали гуано, однако цена его начала падать, и некоторые жители на побережье решили, что выгоднее перейти на анчоусов. Они не годятся для употребления в пищу людьми, но из них можно делать муку на корм домашней птице, скоту, собакам и кошкам. Забирать в тралы гигантские косяки оказалось проще простого. Ловлю никто не контролировал. Через несколько лет от необъятных косяков остались одни воспоминания. А гуанаи гибли от голода. Волны выбрасывали на побережье Перу миллионы трупов этих бакланов. Оставшихся в живых было так мало, что вывозить их гуано не имело коммерческого смысла и торговля гуано завершилась крахом. Перестали гуанаи удобрять и море, поддерживая планктон в былом обилии, так что, хотя ловля анчоусов прекратилась, еще неизвестно, восстановится ли их былая численность. В любом случае произойдет это не очень скоро. Так люди, пренебрегая своей ответственностью перед природой, нанесли тяжкий ущерб не только гуанаям, анчоусам и тунцам, но и самим себе.

Другим богатейшим мировым кладом, уступающим только океану, является влажный тропический лес. И он грабится с такой же преступной беззаботностью. Хорошо известно, что влажный тропический лес играет ключевую роль во всемирном равновесии жизни, поглощая мощные тропические ливни и спуская их в реки, орошающие плодородные долины ниже по течению. Тропический лес одарил нас несметными богатствами. Примерно 40 % всех лекарств содержат натуральные ингредиенты, и многие из них получены из растений тропического леса. Древесина, которую он дает, — ценнейшая в мире. Прежде знатоки леса добывали ее, отыскивая подходящие деревья, срубая их, но оставляя остальное сообщество нетронутым. Они тщательно планировали рубку, чтобы в течение нескольких лет не возвращаться на одно и то же место и дать лесу время оправиться.

Но теперь наступление на влажный тропический лес ведется все беспощаднее. Рост численности населения на его периферии, естественно, ведет к тому, что джунгли все больше и больше расчищаются под поля и плантации. Как мы узнали теперь, пышность джунглей опирается на особенности их растений, а не на их выщелоченную почву, и земля на расчищенных площадях истощается через несколько лет, перестает быть плодородной. И тогда расчищаются новые площади. Вдобавок современные машины заметно облегчили превращение деревьев в звонкую монету. Дерево, которое росло более двухсот лет, сваливается менее чем за час. Мощные тракторы вытаскивают его из чащи без особого труда, а если при этом они губят много других деревьев, так и что — те ведь не имеют прямой коммерческой ценности. И джунгли исчезают все быстрее и быстрее. Каждый год вырубаются территории величиной с Швейцарию. Но после этого корни деревьев уже не удерживают почву. Бешеные дожди смывают ее в реки, превращая их в ревущие бурые чудовища, а позади остаются бесплодные, лишенные почвы пустыри, и еще одна часть богатейшей мировой сокровищницы растений и животных исчезает навсегда.

Перечень таких экологических катастроф можно было бы продолжать почти до бесконечности. Демонстрировать, какой ущерб мы уже нанесли нашей планете, проще простого. Важнее подумать, как ей можно помочь.

Нам необходимо осознать, что былое представление о мире, в котором люди играли относительно второстепенную роль, давно уже не отвечает истинному положению вещей. Идея, будто вечная благодетельная природа за пределами мест обитания человека и его воздействия всегда будет удовлетворять его нужды, как бы он ее ни грабил, как бы ни губил, — эта идея насквозь ложная. Мы более не можем оставлять на волю провидения поддержание легко уязвимых взаимозависимых сообществ растений и животных, без которых сами существовать не способны. Наши успехи в контролировании среды обитания, которых мы впервые достигли десять тысяч лет назад на Ближнем Востоке, теперь приблизились к своей кульминации. Хотим мы того или нет, но своей деятельностью мы существенно воздействуем на все области нашей планеты.

Мир природы не статичен и никогда статичным не был. Леса превращались в степи, саванны — в пустыни; эстуарии заносил ил, и на их месте появлялись болота; ледники наступали и отступали. Как ни быстры были эти изменения по меркам геологической истории, животные и растения успевали откликнуться на них и почти всюду продолжали плодиться и размножаться. Но человек меняет природу так стремительно, что у других организмов не хватает времени приспособиться к новым условиям. Размах же этих изменений колоссален. Мы стали такими изобретательными инженерами, такими плодовитыми творцами химикалий, что способны за несколько месяцев преобразить не просто часть речки или уголок леса, но целую речную систему, весь лес.