Дэвид Эттенборо - Живая планета

Меняя британский ландшафт, человек менял и обитавших на островах животных. Тех, которые ему мешали, которые казались ему опасными, он истреблял, как, например, волков и медведей. Другие — бобры, северные олени, лоси — исчезли, хотя и из-за него, но не потому, что он к этому стремился: либо он на них охотился слишком уж нерасчетливо, либо уничтожал среду их обитания. Одновременно он ввозил в страну новых животных: в XII веке кролика из западного Средиземноморья ради его мяса и шкурок. За два века кролики стали самыми многочисленными из всех более или менее крупных четвероногих в стране. Примерно тогда же попал в Англию и фазан, уроженец Кавказа. С тех пор ввозились и другие виды, включая фазана обыкновенного из Китая. Теперь фазаны давно уже стали привычными обитателями британских лесов и рощ, где ведут вольный и дикий образ жизни. Вот так за века к сообществу животных на Британских островах добавлялись все новые и новые — одни как источник мяса, другие — для спортивной охоты, третьи — в декоративных целях либо по всем этим причинам вместе взятым, и теперь там натурализовалось по меньшей мере тринадцать видов млекопитающих, десять видов птиц, три вида земноводных и десять видов рыб.

Человек продолжал переделывать своих домашних животных по собственному вкусу. Он создал овец с более густой и длинной шестью, никогда не линявших, так что руно можно было состригать целиком, когда это было удобно овцеводам. Он вывел коров, почти утративших агрессивность, дающих неестественно большое количество молока и наращивающих совсем ненужные им мышцы там, где было предпочтительнее тогдашним поварам. А собаки! Какими непохожими между собой он их сделал! Мастифы, свирепые сторожа, способные повалить человека; спаниели с обостренным чутьем, помогавшим им находить подстреленных на лету птиц; коротконогие задиристые терьеры, способные забраться в нору и задать таску лисице; длинные низенькие таксы для охоты на барсуков; бульдоги с выступающей нижней челюстью и торчащими клыками, повисавшие на морде травимого для потехи быка и не разжимавшие зубов, как бы их ни били и ни трепали; ну и — на изумление рано — большеглазые собачки с шелковистой шерсткой, до конца дней сохранявшие в себе что-то щенячье, которых дамы ласкали и баловали и не спускали с колен. Хотя все эти породы были выведены от одних и тех же предков-волков, некоторые по сути стали новыми видами, так как самые большие и самые маленькие не способны давать потомство с партнерами другой породы просто из-за разницы в росте или сложении.

Так же человек обходился и с растениями. В наших огородах теперь можно найти овощи со всего света. Первыми картофель культивировали инки в Андах, а красную фасоль, кукурузу и помидоры — ацтеки в Мексике. Ревень пришел из Китая, морковь — из Афганистана, цветная капуста — с Ближнего Востока, а шпинат — из Ирана. За прошлые полтысячи лет было выведено множество сортов, в которых непомерно увеличена съедобная часть, и порой трудно распознать, чем они были когда-то.

И еще человек создал совершенно новую среду обитания. Он построил города. Первый вырос на Ближнем Востоке примерно десять тысяч лет назад, и, по-видимому, появление его прямо связано с ранним одомашниванием растений и животных, освободившим человека от необходимости кочевать в поисках пищи. В этих селениях жило по нескольку тысяч человек, дома там строились из высушенных солнцем кирпичей, и, без сомнения, в те далекие времена они не были так уж чужды окружающей природе. В рассыпающихся кирпичах растениям было нетрудно укореняться. Паукам хватало пыльных углов, чтобы плести свои сети, а в кучах мусора могли прятаться и устраивать свои гнезда лесные мыши. Но человек совершенствовал свою технику, и по мере того, как он учился строить из более прочных материалов — камня и обожженного в печах кирпича, мостил дороги и улицы каменными плитами и булыжником, его города становились все более чуждыми для обитателей лесов и лугов. Нынче человек стал таким искусным изобретателем и инженером, таким находчивым создателем новых материалов, что в его городах, пожалуй, трудно отыскать что-нибудь, созданное не его руками. Небоскреб Сирс-Билдинг в Чикаго словно вобрал в себя все прямо противоположное дикой природе. Высота его 450 метров, и пока он держит рекорд высоты среди построек, возведенных людьми. Каркас небоскреба из стальных балок, а снаружи он слагается из сверкающих вертикалей обрамленного бронзой стекла, черного алюминия и нержавеющей стали. Каждое утро в него откочевывают двенадцать тысяч человек и проводят свои дни в его стенах вне достижения солнечных лучей, вдыхая воздух, очищенный, увлажненный и подогретый ровно на столько, сколько требуется им, и подающийся насосами, которыми управляет компьютер. На много километров вокруг почва погребена под асфальтом и бетоном, воздух насыщен выхлопными газами и дыханием миллиона кондиционеров. Вам может показаться, что в подобных городах нет места ни для чего живого, кроме человека. Тем не менее растения и животные отреагировали на эту новую среду точно так же, как на все прочие, возникавшие на месте прежних. Они не только приспособились выдерживать незнакомые условия, но в отдельных случаях отдали им предпочтение перед всеми остальными.