Энн Прегозин - Шесть собак, которые меня воспитали

А потом он чуть не убил Маму – кошку из нашего магазина.

Это произошло так. Я пришла в магазин на полчаса раньше, чтобы до открытия успеть полить растения в саду. Дверь была закрыта, и собаки оставались в магазине. Я стояла во дворе со шлангом в руках и собиралась начать поливать, когда мимо меня промчалась Мама. Следом за ней пронесся Бу. В следующую секунду случилось самое худшее: он ее поймал.

С громким криком я кинулась за ними, бросив в Бу шланг. Не помню, попала в него или промахнулась – все произошло так быстро, что позже я не могла вспомнить подробности этих мгновений. Помню только, что била пса кулаками, а он вдруг выпустил кошку. Или, возможно, в какой-то момент мои удары заставили его ослабить хватку, и Мама, воспользовавшись этим, вырвалась. Как бы то ни было, она упала на землю. Я только успела заметить, что у нее по спине струится кровь. В следующий миг она вскочила на ноги и побежала к забору. Ей удалось вскарабкаться на него, а потом спрыгнуть или упасть во двор по другую сторону. Было слышно, как она пробирается сквозь кусты, а потом наступила тишина. Мое сердце бешено колотилось, я повернулась к Бу и заорала: «Иди в дом! Быстро!». Он ушел. Без малейшего сопротивления. Дошел до коврика, устроился на нем и долго, не шевелясь, лежал там вместе с Дэзи.

Три дня я ничего не знала о Маме. Оставалось только гадать: умерла она или где-то страдает от ран, а может быть, оправилась, но решила, что лучше быть бездомной, чем жить под одной крышей с этим черным чудовищем. Я каждый день звала ее, но она не приходила. Наконец я услышала, как коготки скребут по дереву, и кошка появилась на заборе. Она спрыгнула и медленно подошла ко мне поздороваться. Я наклонилась погладить ее и обнаружила с десяток царапин на кошачьей спине (если правду говорят, что у кошки девять жизней, то у Мамы их осталось на одну меньше).

Варварское поведение можно исправить такими же варварскими методами. Пора было кастрировать Бу.

Мы с Лекси отвезли Бу в ветеринарную клинику и поручили его заботам доктора Туроффа, а через четыре часа вернулись его забрать.

Крепкий от природы, пес легко перенес операцию и по-прежнему выглядел как огурчик, хотя и стал чуточку легче. Если Бу и запомнилось что-то из событий этого дня, то только, как он рычал на доктора, когда приехал, и как рычал, когда его увозили, все остальное время он был под наркозом.

В следующие недели и месяцы я внимательно наблюдала за Бу, пытаясь заметить хотя бы малейшие изменения в его поведении, которые свидетельствовали бы, что день, проведенный в клинике, не прошел даром, и его агрессивность идет на убыль. Но изменений не было. Он по-прежнему пытался нападать на других собак, кидался на людей, рычал на Дэвида и ворчал на меня. Одним словом, кастрация Бу стала классическим примером того (и это моя вина), что необходимая мера была принята слишком поздно. Кастрацию следует проводить, как только животное достигнет половой зрелости. Раньше этого времени операция не рекомендуется, так как мужские половые гормоны необходимы для окончательного формирования скелета, мускулатуры, вторичных половых признаков животного. Кастрировать собаку желательно после наступления половой зрелости, но прежде, чем усиление агрессивности, связанное с гормональным всплеском, перерастет в серьезную проблему. Именно поэтому кастрация Бу не привела к улучшению поведения (как будто мы просто подстригли ему когти на лапах).

А изменилось бы что-нибудь, сделай мы операцию вовремя? Убрала бы кастрация источник агрессивности кобеля? Всегда ли гормоны и только гормоны являются причиной повышенной агрессивности у драчливых собак? Отнюдь нет. В случае с Бу дело, скорее всего, не в гормонах, причины имели иной характер и были, видимо, связаны с ДНК, с генетическим кодом собаки и его наследственностью. Точно так же и в людях – не говоря уже о внешних данных: росте, силе и т. д. – генетически заложено, кем они станут, каковы будут их умственные способности, характер, талант, темперамент. Это очень сложные вопросы, и на них не существует простых ответов. Нельзя с уверенностью сказать, откуда что берется. Но если бы у меня появилась возможность все начать сначала, я без малейших колебаний кастрировала бы пса в тот день, когда он впервые огрызнулся на доктора.

А гены давали о себе знать. Бу имел идеальный для ротвейлера экстерьер. Но его темперамент оказался далек от совершенства, пес не был ни уравновешенным, ни спокойным. У него не оказалось тех качеств, ради которых и выведен современный ротвейлер, невозмутимый и умеющий сдерживать свою мощь. Бу либо унаследовал кровожадность своих предков, охотившихся на львов в Римской империи, либо стал предвестником тех недугов, которые начали проявляться у собак этой породы в последние десять лет по мере того, как росла их популярность. Я имею в виду не столько физические недостатки этих худых, длинных, являющихся результатом инбридинга ротвейлеров, сколько их психическое несовершенство, из-за чего эти собаки, наряду с питбулями (породой, которая тоже сильно пострадала от инбридинга), отнесены к категории опасных собак. На страницах газет и по телевизору все чаще мелькают сообщения, что ротвейлер или питбуль безо всякой причины напал на человека, ребенка или другую собаку.