Юрий Аракчеев - В поисках апполона.

Вот почему я считаю фотографирование насекомых и «поиски Аполлона» серьезным делом — потому что внимательное и заинтересованное отношение к природе, пристальный взгляд «крупным планом» помогает понять человеческую природу, взаимоотношения между людьми.

И вот, например, о том опять, что касается увлечений. Это серьезный вопрос, потому что человек, не увлеченный ничем, — скучный человек, скучный для окружающих и для самого себя тоже. Человеку здоровому свойственно увлекаться чем-либо. Это в нашей природе. Наше общество же, к сожалению, не настолько пока совершенно, чтобы труд каждого был исключительно творческим, чтобы увлеченность сопутствовала той функции, которую несет человек в общественном трудовом процессе по созданию материальных ценностей…

Хотя, конечно, увлеченность увлеченности рознь. Кто-то всю жизнь увлекается, например, чисто материальным приобретательством, кто-то спит и видит, как бы, унизив других, возвыситься самому, неважно, за счет чего, главное — возвыситься, чтобы иметь возможность повелевать, заставлять других делать то, что нужно не им, а ему. И уж, конечно, ему совсем не приходит в голову приводить себя в соответствие какой-то там общей гармонии и красоте. Он считает, что вполне достаточно других привести в соответствие тому образу, который сложился исключительно в его сознании, сознании человека конечно же особенного, «избранного». Какая там гармония, какой там ансамбль! Только гармония с ним самим в центре, только ансамбль под его руководством. Такая увлеченность направлена лишь на себя, она не видит других, она не ощущает действительности. Где уж там разбираться в сути предметов и явлений реального мира, где уж учиться видеть! Такие глаза на самом деле видят только преграды — преграды своему самомнению. Разве это Мечта?

Но бывает, очевидно, другая крайность, когда человек вообще ни на что не решается. Он боится других, боится себя, он не живет, а осторожненько прозябает. Тлеет. Так где же она, золотая середина?

Наверное, главный секрет в том, чем человек увлекается и как. Если предмет увлечения вне его, если увлекает его не то, что связано лично с ним и относится только к нему, а нечто общее, если интересует его не то, как он сам будет выглядеть в сиянии своего увлечения, а, наоборот, как предмет его увлечения засияет для него (а вместе с тем и для других) в результате его трудов, то все в порядке. Тогда и честолюбие становится благом. Тогда происходит удивительное: чем больше человек любит свое дело, чем сильнее его собственный интерес, тем больший интерес к этому его делу пробуждает он у других. Занятие, которое приносит огромную пользу ему самому и дает ему ощущение полноты жизни, приобретает уже и общественный смысл.

Такие увлеченные люди и движут вперед человечество.

Интересно, что Карл Линней был очень честолюбивым человеком, чего и сам не скрывал, а его знакомые и биографы на разные лады подчеркивают это свойство его характера. Вот что пишет, например, бывший его ученик. профессор Фабрициус: «Линней был безгранично самолюбив, и его девизом было изречение: «Фамам екстендере фактис» («Делами увеличивать славу»)». Наверное, можно только приветствовать такое самолюбие! Далее профессор Фабрициус продолжает: «…тем не менее единственным объектом его честолюбия было литературное первенство; в нем совершенно не было обидной для других противообщественной гордости. Дворянское достоинство, которое шведский король пожаловал ему (сам Линней происходил из скромной семьи сельского пастора. — Ю. А.), было ему приятно только как свидетельство его научных заслуг. В вопросах ботаники он нелегко сносил даже незначительные противоречия, но с благодарностью принимал дружеские замечания и пользовался ими для улучшения своих трудов… Он охотно говорил о своих заслугах и любил, чтобы им восхищались, что, по-видимому, и было его главной слабостью. Любовь к похвалам имела у него основанием уверенность в своем превосходстве, признанные всеми научные успехи и репутацию первого систематика своего времени».

Карл Линней, как известно, один из самых плодовитых ученых. Он совершил гигантскую работу по систематике всех созданий природы. И характер его увлечения, характер честолюбия, которое двигало им, так удивительно сходится с тем же самым у любого другого ученого, путешественника, писателя, поэта — всех тех, кто своими деяниями остались в благодарной памяти людской. И к ним ко всем подходит девиз Линнея «Делами увеличивать славу». Делами. То есть для других.