Джордж Майкл - Семья Майклов в Африке

— Друзья мои, на нашей работе мы не часто встречаемся с людьми, в которых было бы столько спортивного задора, как у вас. Я с удовольствием принимаю ваше предложение.

На этом посту было всего шесть пограничников. Один из них стоял на страже у входных ворот, остальные четверо столпились за спиной своего капитана, наблюдая, как он меряется искусством с Джоном. Я не сомневался, что Джон выиграет, потому что играет он действительно хорошо.

Капитан тоже оказался отличным игроком, лучшего соперника для Джона трудно было бы отыскать. Игра шла с переменным успехом, но вот к концу решающей схватки Джон завертел над головой маленький кожаный ящичек с костями, что-то забормотал на африкаанс и бросил кости на столик. Все стояли не шелохнувшись, глядя на доску. Маленькие белые кубики прокатились по красиво инкрустированной поверхности, ударились об окантовку, отскочили на середину и застыли на месте, открыв две шестерки. Мой двоюродный брат и я, стоявшие за спиной Джона, весело похлопали его по спине и громко высказали свое одобрение. На лицах пограничников, болевших за капитана, отразилось беспокойство, видимо, они рассчитывали, что капитан выиграет и они поделят между собой трофеи. Джон повторил свой фокус-покус, и опять выпали две шестерки, окончательно утвердившие его победителем. В комнатушке поднялся невообразимый шум. С громким стуком падали на бетонный пол стулья, раздались резкие голоса, осуждавшие капитана за некоторые неудачные броски. Джон сложил столики и с победоносным видом вышел из комнаты.

Пятнадцать минут спустя, надежно устроив все столики на заднем сиденье автомобиля, мы проехали мимо часового у шлагбаума и направились в Бейрут…

В создавшихся условиях мы с Джоном решили покинуть Бейрут первым же самолетом. Но это было легко сказать и трудно сделать. Все билеты на самолеты, вылетающие из Бейрута, были распроданы на неделю вперед. Нам не оставалось иного выбора, как ждать своей очереди в длинном списке ожидающих.

— Пока мы еще здесь, почему бы не попробовать купить подарки для своих? — сказал Джон.

— Хорошая идея, только сомневаюсь, чтобы магазины были сейчас открыты. Впрочем, давай пройдемся. Может, чего и найдем.

Около часа ходили мы по опустевшему городу, но ничего не нашли. Мы уже хотели взять такси, когда у тротуара, заскрежетав тормозами, остановился автомобиль. Это был мой двоюродный брат Хабиб.

— Где вы пропадали, черт вас возьми? — крикнул он. — Ищу вас по всему городу.

— Никак не найдем магазин, где можно купить какие-нибудь сувениры, все закрыто, работают одни только кофейни и рестораны.

Подумав секунду, Хабиб сказал:

— Лезьте в машину. Один мой друг держит ювелирный магазин. Он обслужит вас за закрытыми дверьми.

Объехав Сахат-эль-Бурж, главную площадь в центре города, Хабиб поставил машину, и, пройдя около двухсот ярдов, мы вошли в Сук-эль-Сайигин, улицу Ювелиров, где стоял магазин друга Хабиба. Железная решетка перед магазином была лишь немного приспущена, изнутри в полумрак улицы пробивался свет.

— Он у себя, — сказал Хабиб и постучал по решетке.

Через некоторое время ее осторожно подняли изнутри, и мы увидели крошечную ювелирную лавку, похожую на пещеру с кладом, полную красивых золотых украшений ручной работы. Мы обошли лавку, отбирая понравившиеся нам безделушки, расплатились и уже хотели уходить, когда ювелир спросил Хабиба, не подвезет ли он его, когда поедет домой. Ювелир покинул магазин вместе с нами.

Пять дней спустя мы сели в самолет ливанской авиакомпании, направлявшийся в Хартум. Там мы пересели на самолет, отлетавший в Иоганнесбург, и прибыли домой семнадцатого мая, как раз к моему дню рождения.

Итак, я вернулся в Южную Африку, к любимой жене и детям, которые делили со мной все приключения, пока я снимал «Майклов в Африке». То было время грандиозных сафари, правда не всегда таких, какие мне по душе. В конечном итоге я добился успеха в этих необычных джунглях — мире увеселительного предпринимательства Англии и Америки — и возвратился не со слоновой костью, не со шкурами или билтонгом, но с чудесными воспоминаниями и со славой и богатством. Однако этот мир сделок, контрактов и людей с каменными сердцами не был моим миром, и я был рад расстаться с ним. Я не боюсь опасности, и миг, когда листья мопани раздвигаются, открывая готового к нападению слона, мне куда предпочтительнее того момента, когда собрат, которому ты доверял, преспокойно присваивает себе плоды твоих трудов. Лев, наделенный острыми зубами и когтями и царственной отвагой, добывает свое пропитание куда более чистоплотно, чем изворотливые крысы бетонных джунглей цивилизации. Даже греющийся на солнце страшила крокодил никогда не прикидывается вашим лучшим другом.