Лев Брандт - Пират (сборник)

– А мне необходимо десять тысяч. Конюшня последнее время слабо себя оправдывает, – упрямо сказал хозяин.

– У него плохое сердце, он может погибнуть.

– Что же делать, спорт связан с риском. Кстати, Браслет теперь стоит дешевле суммы приза. Свою стоимость он уже отработал, и я могу рискнуть.

– Лошадь отказывается работать. Она будет защищаться.

– Такой наездник, как вы, может заставить ее идти и сделать все, что он хочет. Двадцать процентов будут ваши. Браслет все равно пойдет на приз, и вы потеряете две тысячи. Подумайте.

– Я на нем не поеду, господин Лысухин. С Браслетом Вторым раньше двух месяцев наезднику делать нечего. Я не ветеринар и не коновал.

– А я десять тысяч считаю в своем кармане, – услышал наездник, уходя из кабинета.

Скоро в конюшне появился новый наездник – англичанин Фильмер.

Фильмер славился умением укрощать строптивых лошадей. Сам он рассказывал множество невероятных и поразительных случаев из своей тренерской практики. Среди специалистов он пользовался неважной репутацией. Настоящие тренеры и наездники старались держаться от него подальше. Зато у барышников, у мелких владельцев и игроков он был в большом почете. Внешность его приятностью не отличалась. Небольшого роста, кривые короткие ноги в ботфортах подпирали большое, сильное туловище. Длинные руки свисали почти до колен. Голова квадратная, из-под крючковатого носа торчали пушистые усы. Сизые от бритья щеки и круглые черные глазки под редкими бровями дополняли портрет. Говорил он очень громко и очень много.

Увидев его в конюшне, Рыбкин отвернулся и проворчал:

– Черт дьявола прислал.

Наездник похлопал Браслета по шее, приговаривая:

– Хо-хо! Кто сказал, что он не будет ходить? Такой голубчик пойдет как пуля. Правильно я говорю, а? – спрашивал он, ни к кому не обращаясь, и, не дождавшись ответа, продолжал: – Я, голубчик, и не с такими справлялся. А ну-ка, миленький, собери-ка, я на нем прокачусь.

Сенька собрал Браслета. Новый наездник стоял рядом и, не переставая, говорил о том, что не родилось еще такой лошади, которую бы он, Фильмер, не сумел заставить плясать под свою дудку. Удила он забраковал.

– Хо-хо! – гоготал он. – С такими удилами молоко возить, а не на призы ездить. – Он выбежал из денника и принес новые удила. – Вот это вещь, – сказал он, протягивая Сеньке жесткие, колючие удила. – Вот эти и ходить будут на нем. Понял, миленький? Фильмер подберет к нему ключи. Подай мой хлыст, – приказал он Сеньке, садясь в качалку.

Сенька подал длинный, полутораметровый хлыст из китового уса, туго обтянутый кожей.

– Ну, поедем на прогулку, – оскалил зубы Фильмер.

Браслет спокойно вышел из конюшни на улицу и свернул на ипподром. Но перед открытыми воротами на круг он уперся, как перед стеной. Фильмер перевел удила. Браслет мотал головой, топтался на месте и пятился назад. Фильмер рванул к себе вожжи, и жесткие проволочные удила врезались в еще не заживший рот. В то же мгновение голова наездника, описав полукруг, стукнулась о землю, а ноги взвились кверху. Браслет поднялся на дыбы, он мог рухнуть на спину, разбиться и придавить наездника. Фильмер освободил ноги, перевернулся через голову и откатился в сторону. Почувствовав свободу, жеребец бросился к выходу. Фильмер, как кошка, метнулся следом и, сделав огромный прыжок, на полном ходу вскочил в качалку. Все это произошло необыкновенно быстро и неожиданно. Прыгнув в качалку, Фильмер крикнул, как в цирке:

– Але! – помахал рукой и схватил вожжи.

Браслет остановился. Наездник повернул его и пустил тихой рысью по двору. По двору Браслет бежал охотно. Он тряс головой и довольно пофыркивал, успокоенный, что его не гонят на круг.

Фильмер решил перехитрить Браслета. Он выждал, пока жеребец успокоится, и, улучив мгновение, с полного хода дернул вожжой и направил его в ворота. Прежде чем Браслет успел опомниться, он уже был на кругу. Очутившись на дорожке, он задрожал и остановился как вкопанный.

– Проведите его, – закричал Фильмер, работая удилами.

Два конюха с двух сторон схватили Браслета под уздцы и потянули на круг. Браслет осел на задние ноги, уперся передними и не двигался. Глаза у него сузились, и в глубине замелькали зеленые огоньки. Уши нервно стригли воздух. Вдруг он оскалил зубы и лязгнул ими у самого носа одного из конюхов. Конюх вскрикнул и, выпустив недоуздок, отскочил в сторону. Браслет взвился на дыбы. В следующее мгновение он ударил передними ногами о дорожку и, высоко подбросив зад, с размаху трахнул копытами по качалке. Удар был неожидан и так силен, что качалка разлетелась вдребезги и наездник рухнул под копыта лошади. Казалось, что Фильмеру пришел конец. Браслет, никогда до этого не бивший задом, словно обрадовавшись неожиданно открытому способу мести, с визгом еще раз ударил ногами. Сенька на полсекунды зажмурил глаза. Копыта Браслета ударили воздух. Открыв глаза, Сенька увидел живого и невредимого Фильмера, уцепившегося за уздечку. Он улыбался, но лицо его было бледно.