Веденеев Василий - БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ

Капитан кинулся к темному свертку, торопливо откинул капюшон плаща и приложил кончики пальцев к виску шейха. Уловив слабое биение жилки, Кутергин облегченно вздохнул: Мансур-Халим жив! Он подхватил старика на руки и удивился: шейх оказался легким, как ребенок. Неожиданно слепец выпростал из-под плаша руку и провел ею по лицу капитана. Веки его дрогнули, но глаза остались закрытыми. Он что-то прошептал. Федор Андреевич приблизил ухо к его губам и услышал:

- Ты пришел, урус!

Кутергин в два прыжка преодолел расстояние до парадного, откинул щеколду запора и ударом ноги распахнул дверь...

Жак отлетел в сторону, но сознания не потерял: на его счастье, проникший в горящий дом безумец немного промахнулся и удар топором прищелся плашмя. Как только противник схватил завернутого в плащ шейха и выскочил с ним на улицу, Жак на четвереньках подбежал к двери и снова ее запер - он не хотел, чтобы его добили, а шанс спастись из горящего дома еще не потерян.

С трудом выпрямившись (грудь сильно болела, возможно были сломаны ребра), он подошел к Мирадору. Пуля угодила тому в плечо, и рана была неопасна для жизни. Однако посланец мистера Роу потерял много крови и ослаб.

- За ним! Убей их! - прохрипел он.

- Мы проиграли. - Жак помог ему встать. - В правом крыле меньше дыма: может быть, удастся ускользнуть?

- Нельзя упустить его, - сипел Мирадор, цепляясь окровавленными пальцами за покрытые копотью стены.

- Или мы уходим, или я брошу вас тут одного, - пригрозил Жак, подбирая свою саблю.

- Уходим, - обреченно выдохнул Мирадор. - Где Леброк?!

Не ответив, Жак потащил его в коридор. Что толку искать Леброка: если он жив, то сам догадается позаботиться о себе, а если мертв, ему ничем не поможешь. А в дверь уже ломились местные моссадиери, чтобы положить к ногам дона трупы его врагов...

***

Услышав выстрелы в горящем здании, синьор Лоренцо насторожился и забеспокоился: что там происходит, неужели русский прорвался сквозь дым и огонь и теперь вступил в схватку с похитителями шейха? Если так, пусть Небо пошлет удачу смельчаку! Еще в детстве маркиз слышал рассказы очевидцев о беспримерном переходе русских войск под командованием Суворова через Альпы и поражался их отваге и мужеству. Сейчас он сам увидел, на что способны русские.

О, если бы он мог проникнуть взглядом сквозь стены! Карета уже стояла напротив подъезда, но кто появится на пороге, когда распахнется дверь? Пускать сейчас в дело парней старого Пепе поздно и чревато непредсказуемыми последствиями.

Дверь распахнулась, и да Эсти с восторженным криком бросился навстречу капитану, державшему на руках завернутого в плащ слепца. Лицо Федора Андреевича покрывали потеки крови и пятна жирной сажи, одежда дымилась, но держался он молодцом.

- Жив? - Маркиз открыл дверцу кареты.

- Да, - кивнул Кутергин и бережно уложнч Мансур-Халима на обитые шелком подушки сидений.

- Гони! - приказал кучеру синьор Лоренцо. -Но осторожней!

Моссадиери как коршуны бросились к дверям пылающего дома, но они оказались закрыты изнутри - неужели там еще кто-то уцелел? Трое дюжих парней принялись рубить дверь топорами. Рядом суетились пожарные больше для проформы, чем надеясь погасить не на шутку разбушевавшееся пламя. Полицейские, сбившись в кучу, взирали на происходящее с равнодушным любопытством. Когда дверь рухнула, из проема полыхнуло, и все попятились, прикрывая лица от нестерпимого жара.

- Аминь! - Пепе плюнул на камни мостовой и начал раскуривать трубку...

Лючия ждала в вестибюле - то ли подсказало сердце, то ли молва успела опередить быстрых лошадей маркиза, мигом примчавших карету к его особняку. Девушка была очень бледна, но старалась держаться бодро и даже не забыла тепло поблагодарить капитана, хотя ей никто ничего не успел рассказать. Но потом все ее внимание полностью переключилось на отца. Слуги перенесли его наверх, и почти тут же появился доктор, постоянно пользовавший семью да Эсти. Вскоре привезли молодого врача, посещавшего слепого старика в доме над обрывом. Медики закрылись в комнате больного и устроили консилиум.

Лючия, молитвенно сложив руки, ходила из угла в угот пол дверями. Слуги кололи лед и ждали распоряжений. Кутергин устало рухнул в кресло, не решаясь напомнить о себе, и только водил за девушкой глазами. Подошел маркиз и присел рядом.

- Мне кажутся излишними напыщенные слова благодарности, - помолчав, сказал он. - Вы сделали невозможное, Теодор! Мы все в неоплатном долгу перед вами.