Карл Май: Том 10. Завещание Инки

Пробежавший было между столиками шепот сменился глубокой тишиной. Малыш, казалось, загипнотизировал сразу всех посетителей кафе. Но было похоже, что он даже не заметил того, какое впечатление произвел, и спокойно занимался своим делом, не поднимая головы, не реагируя даже на постепенно вновь разгоревшиеся вокруг него споры по поводу предстоящей корриды. К нему подошел официант. Выяснилось забавное совпадение: официант был одного роста со странным маленьким гаучо.

— Чего изволите? — спросил официант.

— У вас имеется пиво? Я хотел бы выпить „церевизии“, как оно именуется по-латыни.

— Да, сеньор, пиво у нас есть, по цене шесть бумажных талеров [10] Бумажный талер — под «талером» в европейских государствах, где говорят на немецком языке, понимались серебряные монеты, курсировавшие в XV–XIX вв. В Англии, а потом и в Северной Америке слово «талер» употреблялось как синоним слова «доллар», здесь речь идет как раз о долларах США. одна бутылка.

— Принесите мне бутылку, или „ампулу“, а также „лагену“ по-латыни.

Официант с большим удивлением взглянул на странного посетителя, пересыпавшего обычные фразы ученой латынью, но вслух своего удивления выказывать не стал, молча принес бутылку и высокий стакан и наполнил его. Маленький гаучо, однако, не стал немедленно пить пиво: все никак не мог оторвать своих глаз от книги. Однако его прилюдное уединение вскоре было нарушено. И сделал это не кто иной, как все тот же недавний возмутитель спокойствия Антонио Перильо. Подойдя к малышу, он вкрадчиво произнес:

— Прошу прощения, сеньор, но мы, кажется, знакомы.

Гаучо наконец оторвался от книги, встал со своего стула и вежливым тоном ответил:

— Мне очень жаль, сеньор, но я должен вас разочаровать. Вы ошиблись, мы с вами не встречались.

— Понятно. Очевидно, у вас есть причина меня не узнавать. Но я ее не знаю, так что, может быть, вы соблаговолите объяснить мне, в чем состоит эта причина?

— Причина? По-латыни „кауза“, кажется? Впрочем, сейчас это не важно. Гораздо важнее то обстоятельство, что я вас действительно не знаю.

— Но я уверен, что мы уже встречались с вами раньше, правда, не здесь, а в верховьях Ла-Платы.

— Но я никогда там не был, уверяю вас, сеньор! Я вообще всего неделю в Аргентине и за это время еще ни разу не покидал Буэнос-Айреса.

— Но могу я, по крайней мере, узнать, кто вы, собственно, будете и где в таком случае находится ваш дом?

— Мой дом — в Ютербогке, или Ютербоге, а также Ютербокке, выбирайте тот вариант названия моего родного города, который вам больше по душе. Я не возьмусь утверждать, какой из них верный, но сам склоняюсь больше к варианту „Ютербогк“, потому что окончание этого названия объединяет в себе два других его варианта — „бог“ и „бокк“.

— О вашем родном городе мне никогда не приходилось слышать. Будьте добры, скажите, как вас зовут?

— Охотно. Моргенштерн. Доктор Моргенштерн.

— А чем вы занимаетесь?

— Я ученый, или, точнее говоря, исследователь-одиночка.

— И что вы исследуете?

— Я зоолог, сеньор. А в Аргентину прибыл для того, чтобы разыскать останки глиптодонтов, мегатериев и мастодонтов [11] Глиптодонты — ископаемые млекопитающие кайнозойского (см прим 11) времени, родственные современным броненосцам; их тела были покрыты костным панцирем. Мегатерий — род ископаемых млекопитающих, гигантский наземный ленивец, имели массивное туловище — длиной до 6 м. и короткие ноги, были травоядными. Мастодонты — ископаемые млекопитающие из группы хоботных, сходные с современными слонами; вымерли уже в современную геологическую эпоху. .

— О, да я и слов-то таких никогда не слышал!

— Я имею в виду доисторических гигантских броненосцев, ленивцев и слонов.

Лицо эспады вытянулось. В полной растерянности и недоумении он спросил:

— Вы это серьезно, сеньор?

— Да, я нисколько не шучу.

— И где же вы собираетесь искать этих зверей?

— Ну, разумеется, среди животных, обитающих в пампе. Еще неизвестно, все ли из них исчезли во время деливиума.

— Деливиума? А, сеньор, я понял: вы говорите со мной на этом языке, чтобы дать мне тем самым понять, что я вам мешаю…

— Что вы, что вы! Этот язык вполне понятен каждому человеку. Взгляните хотя бы на эти книги, их авторы являются знатоками деливиума — Всемирного потопа, иначе говоря. Вы непременно должны ознакомиться с этими трудами и…

— Нет, умоляю вас, только не это! — перебил его эспада. — Про этих господ я никогда ничего не слышал, а вас, напротив, знаю гораздо лучше, чем вы можете предположить. Неужели вы всерьез полагаете, что этот маскарадный костюм мог изменить вашу внешность до неузнаваемости?