Дональд Портер: Изгой

Ренно совсем не был в этом уверен, но не стал возражать.

– Ко всему прочему, – продолжал Джефри, – ты неплохо говоришь по-английски, а когда доберешься до Лондона, будешь говорить еще лучше. Для переговоров с королем тебе не понадобится переводчик, и ты должен объяснить ему, что над колониями нависла большая угроза.

Ренно молчал. У него были дурные предчувствия. Лондон – столица Британской империи, и у него не было ни малейшего желания оказаться там всеобщим посмешищем. Белый индеец! Да, Джефри во многом прав, но кому хочется стать мишенью для насмешек.

Но Ренно смущало и другое, в чем он не хотел себе признаваться. Путешествие в Лондон подразумевало долгий путь на борту большой белой морской птицы. Он видел их в Бостонской гавани. И в Лондоне тоже придется задержаться, намного дольше, чем те несколько недель, что он провел в Спрингфилде. Может, за это время он поддастся размягчающему влиянию жизни белых или заболеет какой-нибудь болезнью, которой они так часто болеют, ведь у него тоже светлая кожа. Ренно приходил в ужас от одной мысли, что он перестанет быть воином-сенека.

В любом случае такие важные вопросы на ходу не решаются.

– Пойдем спать. – Ренно поднялся. – Утром я переговорю с отцом. Потом дам тебе ответ.

Джефри Уилсон устал после долгого пути и утомительного совета и вскоре заснул. Ренно, напротив, заснуть никак не мог, он ворочался на своей жесткой постели. Ему не хотелось признавать, что он испытывает страх, хотя он прекрасно знал, что даже самому отважному воину следует опасаться неизвестности. Бостон со своим десятитысячным населением произвел на него гнетущее впечатление, и он никак не мог представить себе Лондон, в котором проживали сотни тысяч человек.

Ренно знал, что придется, есть непривычную пищу и носить одежду белого человека, которая ему так не нравилась – и смешная, и неудобная. От ремня с пистолетами он, конечно, не откажется, ведь теперь он прекрасно умеет ими пользоваться, но фехтовать придется учиться.

Еще он знал, что в Лондоне наверняка встретит много привлекательных молодых женщин, и это обстоятельство тоже беспокоило его. Ему никогда не забыть Дебору и Нетти, проститутку из форта Спрингфилд, с которой он был близок и которую всегда вспоминал с теплотой. Ему не давало покоя то, что намного ярче и отчетливее в его памяти запечатлелись минуты близости именно с этими белыми женщинами, а не с индианками. А вдруг он полюбит девушку в Лондоне и не сможет вернуться к сенекам?

Видимо, чтобы выполнить обещание, ему понадобятся вся сила воли, вся выдержка и мужество, на какие он только способен.

Заснул Ренно в эту ночь очень поздно.

На рассвете он был уже на ногах, тут же растолкал Джефри, и вместе они побежали за частокол к озеру. Они натерли лица оленьим жиром и побрились, а потом вдоволь поплавали, несмотря на то, что вода была достаточно холодной.

Когда молодые люди вышли на берег и начали одеваться, у Джефри стучали зубы.

– Благодарю Бога, что я не родился сенека, – еле выговорил он.– Если бы мне пришлось постоянно плавать в такой ледяной воде, я бы по полгода валялся в постели.

Ренно рассмеялся. Они не спеша, возвращались в селение. В воздухе пахло осенью. Ренно так хотелось бы остаться здесь, в родных лесах, поохотиться с Эличи и другими товарищами. Но сначала предстоит решить серьезный вопрос.

Молодые люди подошли к дому великого сахема. Балинта так набросилась на Джефри, что чуть не опрокинула его. Ее мать и тетка нахмурились, но Гонка снисходительно улыбался. Было ясно, что дочь занимает особое место в его сердце.

Джефри поклонился Ине, Саниве и Гонке, а Эличи приветствовал как воин воина – сжал ему руку чуть выше локтя.

Всем хотелось узнать о предстоящей свадьбе Деборы. Преподобный Авдий Дженкинс бывал в землях сенеков вместе с полковником Уилсоном, но Санива и Ина его почти не помнили. Джефри попробовал говорить на языке сенеков, но не выдержал и нескольких минут и перешел на английский. Переводил Ренно.

Он уверил женщин, что святой отец честный и достойный человек, что он станет прекрасным мужем для Деборы. Гонка встречал священника во время похода в Канаду и кивком подтвердил слова Джефри. Его жена и сестра немного успокоились.

Ина быстро взглянула на Ренно.

Он прекрасно знал, что означал ее взгляд. Мать упрекала его, что он сам не взял Дебору в жены, а Ренно считал ниже своего достоинства объяснять матери, что у них слишком разные взгляды на жизнь.