Чарльз Силсфилд - В прерии вокруг патриарха

— Боб! — произнес судья. — Мы будем молиться за твою бедную душу. Сейчас она отлетит от грешного тела.

Боб словно не слышал его.

— Боб! — повторил судья.

Тот не шевельнулся.

— Хочешь сказать что-нибудь? Мы слушаем!

Боб таращился на нас бессмысленными глазами, губы его вздрагивали, лицо было уже не от мира сего.

— Боб! — еще раз воскликнул судья. — Мы будем молиться за твою душу! Да не минует ее милость господня!

— Аминь! — грянул круг присяжных.

Один из них подошел к Бобу, накинул ему петлю на шею, другой завязал глаза, третий выпростал из стремян его ноги, а четвертый занес бич над крупом мустанга. Все это происходило в гробовой, жуткой тишине.

Бич щелкнул. Мустанг рванулся вперед. И в тот же миг Боб с выражением отчаяния и ужаса схватился за поводья, и из его глотки вырвалось душераздирающее «Стой!»

Но было поздно. Он уже болтался в петле. Судья тоже не успел повлиять на ход событий. Его отчаянный вопль, призывающий остановить казнь, еще гудел в моих ушах. Я видел, как, пошатываясь в седле, он приблизился к повешенному, приподнял его и посадил на коня. Он пытался влить ему в рот виски и смотрел на Боба с такой безумной надеждой, что, казалось, от пробуждения последнего зависит его собственная жизнь. Вероятно, Боб был бы уже покойником, если б не шейный платок, ослабивший удавку и предохранивший от перелома позвонка.

Он открыл глаза.

— Боб! — сдавленным голосом произнес судья.

Тот молча смотрел на него.

— Боб! Что ты хочешь сказать?

— Джонни… — прохрипел Боб.

— Что — Джонни?

— Сан-Антонио…

Могучая грудь судьи стала вздыматься, лицо его напряглось.

— …В Сан-Антонио… У падре Хосе… Берегитесь!

Тут поднялся всеобщий ропот.

— В нашей округе предатель?

— Один из нас?

— Не терять ни минуты! — приказал судья. — Ни минуты! Надо взять его! В Сан-Антонио!

Не успел я как следует осмыслить все, что произошло, как всадники умчались в прерию. Погруженный в раздумье судья неподвижным взглядом провожал их удаляющиеся фигурки.

— Поезжайте ко мне! Как можно скорее! У меня возьмите Птоли и свежую лошадь, скачите в Сан-Фелипе. Там — полковник Остин. Скажите ему обо всем, что видели и слышали здесь!

— Однако…

— Не теряйте времени! Скачите! Если хотите оказать услугу Техасу! Позаботьтесь о безопасности моей жены и дочери!

Он как безумный начал толкать и пинать моего мустанга. Лицо его в этот миг показалось мне столь страшным, что я, не раздумывая, пришпорил коня. Спустя несколько минут я уже огибал небольшой лесок, судьи не было видно.

Лошадь я гнал беспощадно и не заметил, как оказался возле дома судьи. Я взял с собой Птоли, сменил коня, прискакал в Сан-Фелипе и доложил о себе полковнику.

Тот слушал меня, на глазах меняясь в лице, и тут же приказал своим людям немедленно седлать коней и оповестить всех соседей.

Не успел я собрать в путь жену и падчерицу алькальда, как полковник с пятьюдесятью всадниками уже пылил в сторону Сан-Антонио.

Восстание началось.

Вместе с порученными моим заботам дамами я возвращался назад, но едва подъехав к дому, потерял сознание.

Бредовые видения, жесточайшая лихорадка не предвещали ничего, кроме могилы. Это кошмарное парение между жизнью и смертью длилось, наверное, несколько дней. Но молодой организм победил. Несмотря на то что лучшего ухода нельзя было бы и придумать, жуткие образы не исчезали, они все время стояли перед глазами, обступая меня со всех сторон. И лишь когда я сумел влезть на коня, чтобы вместе с Энтони, егерем мистера Нила, двинуться к плантации, где началась злополучная история с мустангом, только тут страшные призраки окончательно рассеялись.

Вновь пришлось проезжать мимо патриарха. Вокруг роилось множество хищных птиц и падальщиков, галдеж стоял невообразимый. Я закрывал глаза, затыкал уши — все понапрасну. Какая-то неодолимая сила влекла меня к нему. Энтони уже продрался сквозь свисающие космы лишайника. Из темной глубины раздался его торжествующий крик.

С судорожной поспешностью слез я на землю, схватился за уздечку и повел коня под шатер патриарха. Шагах в сорока от ствола я увидел труп, висевший в петле из лассо на том же самом суку. Но это был не Боб. Кто-то помельче.

Я подошел ближе.

— Сволочь, каких свет не видал, процедил Энтони, указывая на повешенного.

— Джонни! — крикнул я, содрогаясь. — Это Джонни!

— Был! Теперь, слава богу, нет такого.

— А где Боб?

— Боб! — воскликнул Энтони. — Ах, Боб! Да, Боб…