Джеймс Купер - Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами

— Не слишком ли вы рискуете, Бурдон? — спросила она. — Вы уверены, что найдете дорогу через болото в такой непроглядной тьме? Не знаю, может быть, я слишком долго смотрела на яркий огонь в хижине и он меня ослепил, но мне кажется, я еще никогда не видывала ночи темнее!

— Будет еще темнее — звезды гаснут: но я вижу, куда ступаю, и, пока тропа под ногами, я не боюсь ее потерять. Мне не хотелось бы подвергать вас опасности, но…

— Не думайте обо мне, Бурдон, — если я могу быть вам полезной, я готова, говорите! — воскликнула девушка с горячностью.

— Ну что ж, Марджери, тогда сделаем вот что: пойдемте со мной к тому высокому дереву в середине болота, и я поручу вам дело, которое, может быть, спасет мне жизнь. Я скажу вам об этом на месте.

Марджери пошла за ним следом легкой, стремительной походкой; ни разу никто из них не обернулся и не заговорил, так что вскоре они уже были под тем самым деревом. Это был развесистый вяз, под сенью которого укрывалось значительное пространство надежной земли. Отсюда хижина, все еще ярко освещенная, была видна как на ладони. С минуту оба молча созерцали диковинную сцену; потом Бурдон объяснил спутнице, каким образом она может ему помочь.

Добравшись до вяза, найти путь к хижине было не трудно, а вот обратно от хижины дорога была труднее. В середине болота росло несколько вязов, и бортник боялся, что пойдет не к тому дереву: в этом случае ему придется возвращаться назад, прямо в руки преследователей. Он нес с собой маленький потайной фонарь и собирался подвесить его на нижнем суку этого вяза, но его одолевали сомнения: ведь фонарь мог послужить путеводной звездой не только ему, но и его врагам. Если же Марджери возьмется подавать сигнал этим фонарем, то бортник может надеяться на удачу, не опасаясь, что огонь будет гореть на дереве постоянно. Марджери поняла, что должна делать, и обещала соблюдать все указания, которые ей были даны.

— Да хранит вас Господь, Марджери, — добавил бортник. — Провидение свело меня с вашей семьей в тяжелые времена; и если я вернусь живым из этого приключения, то сочту своим долгом сделать все, что в моих силах, чтобы помочь Гершому доставить жену и сестру в безопасное место.

— Храни вас Бог, Бурдон! — едва слышно шепнула взволнованная девушка. — Знаю, стоит рискнуть ради спасения человеческой жизни, хотя бы и жизни индейца, и не стану отговаривать вас от этого предприятия; но не рискуйте больше, чем необходимо, и можете положиться на меня — я дам сигнал фонарем точно так, как вы меня научили.

Еще и дня не прошло, как молодые люди впервые увидели друг друга, но оба чувствовали такое взаимное доверие, которое обычно в суете и сутолоке мира дают лишь годы знакомства. Причины зарождения симпатии, которая привлекает сердце к сердцу, которая порождает дружбу, и любовь, и страстную привязанность, не вполне ясны многим из тех, кто считает себя вправе рассуждать об этом. Есть какая-то нераскрытая тайна в глубине нашего существа, до которой по сию пору не докопалась разношерстная армия философов; может статься, самим Творцом назначено, чтобы она осталась неразгаданной, пока мы не приблизимся к великой цели, к которой рано или поздно человечеству суждено прийти, когда «знание воцарится» и мы сможем постичь смысл и цель своего существования лучше, чем теперь, когда пребываем в неведении. Но если причины многих явлений непостижимы для нас, то с их действиями и последствиями мы хорошо знакомы. Среди прочих загадок человеческой природы — те внезапные и безоглядные симпатии, которые привлекают и мужчину к мужчине, и женщину к женщине, рождая доверие и дружбу; когда же речь идет о людях разного пола, вспыхивает страстная любовь, которая в той или иной степени отражается на всей их будущей жизни. Великий знаток нашей души note 53среди бесчисленных великолепных портретов, написанных с натуры, показал самое глубокое понимание человеческого естества, когда описал вспыхнувшую в одночасье и почти непреодолимую тягу друг к другу Ромео и Джульетты, привязанность, для которой доводы разума, обычаи, предрассудки и семейные распри — ничто. Мы не утверждаем, что подобная страсть благотворна; нам не верится, что многим суждено испытать ее; мы отнюдь не уверены, что связи, рожденные подобными чувствами, всегда желательны; но в существование этих чувств мы верим точно так же, как и в существование всех иных непостижимых законов жизни нашей прихотливой, но славной человеческой натуры. Однако мы рассказываем не веронскую трагедию, а простую и непритязательную историю, в которой могут встретиться человеческие чувства, хотя бы отчасти напоминающие, при всей своей скромности, известную всему миру драму, разыгравшуюся на улицах прекрасной столицы Венецианской Ломбардии note 54.