Джеймс Купер - Прерия

– Не понимаю, по какому праву меня спрашивают о клятвах и обещаниях, которые могут касаться только той, которая их дала, если она в самом деле, как вы намекаете, связала себя словом! Я обрываю всякий разговор с человеком, который так много о себе возомнил и считается только со своими желаниями.

– Вот, старый траппер, ты слышал? – сказал простосердечный бортник, круто повернувшись к своему седому другу. – Ничтожное насекомое, скромнейшая из тварей небесных, взяв свой взяток, прямо и честно летит к улью или гнезду, а женский ум!.. Его пути ветвисты, как разлапый дуб, и кривей, чем изгибы Миссисипи!

– Нет, дитя мое, нет, – молвил траппер, простодушно вступаясь за обиженного Поля. – Ты должна принять в соображение, что молодой человек опрометчив и не любит долго раздумывать. А обещание есть обещание. Его нельзя отбросить и забыть, как рога и копыта буйвола.

– Спасибо, что напомнили мне о моей клятве, – сказала все еще раздраженная Эллен и прикусила с досады свою хорошенькую нижнюю губку. – Я ведь забывчивая!

– Эх! Вот и проснулась в ней женская природа, – сказал старик и в явном разочаровании покачал головой. – Только проявляется она в обратном духе.

– Эллен! – закричал молодой незнакомец, до сих пор державшийся молчаливым слушателем переговоров. – Раз все вас называют Эллен…

– Не только «Эллен». Называют меня, как ни странно, и по фамилии моего отца.

– Зовите ее Нелли Уэйд, – буркнул Поль, – это ее законное имя, и, по мне, пусть оно остается при ней навсегда!

– Я должен был добавить «Уэйд», – сказал молодой капитан. – Вы убедитесь, что, хотя я сам не связан клятвой, я, во всяком случае, умею уважать клятвы, данные другими. Вы сами свидетельница, что я говорю тихо, а ведь я уверен, что стоило бы мне позвать, мой зов был бы услышан и принес бы кому-то бесконечную радость. Позвольте же мне одному подняться на скалу. Обещаю вам, что сполна возмещу вашему родственнику весь убыток, какой он может понести.

Эллен почти сдалась, но, глянув на Поля, который стоял, горделиво опершись на ружье, и с видом полного безразличия насвистывал песенку лодочников, она вовремя опомнилась и сказала:

– Дядя, уходя с сыновьями на охоту, назначил меня на скале комендантом. Комендантом я и останусь, пока он не вернется и не освободит меня от этой обязанности.

– Мы теряем невозвратимое время и упускаем возможность, которая, вероятнее всего, не представится нам вторично, – решительно сказал офицер. – Солнце уже клонится к закату, и с минуты на минуту скваттер со всем своим диким племенем может вернуться на ночлег в свой лагерь.

Доктор Батциус боязливо поглядел через плечо и снова отважился заговорить:

– Совершенство как в животном организме, так и в мире интеллекта достигается не иначе, как в зрелости. Размышление – мать мудрости, а мудрость – мать успеха. Я предлагаю удалиться на приличное расстояние от этой неприступной позиции и там держать совет о том, не начать ли нам – и какими путями – правильную осаду; или, возможно, мы предпочтем, отложив осаду до более благоприятной поры, обеспечить себе помощь вспомогательных войск из обитаемых областей и тем самым оградить достоинство закона от опасности его ниспровержения.

– Штурм предпочтительней, – ответил с улыбкой офицер, смерив взглядом высоту подъема и оценив его трудность. – В худшем случае нас ждет перелом руки или шишка на лбу.

– Валяй! – рявкнул бортник, рванувшись вперед, и с одного прыжка оказался вне достижения для пуль под нависшим краем выступа, на котором разместился гарнизон. – Теперь показывайте, на что вы способны, дьяволята, у вас секунда сроку, чтобы нам навредить.

– Поль, Поль, сумасшедший! – кричала Эллен. – Еще шаг, и глыбы придавят тебя. Они висят на волоске, и девочки уже готовы их столкнуть!

– Так отгони от улья окаянный рой! Я все равно взберусь на утес, хотя бы его сплошь покрывали шершни.

– Пусть она только сунется к нам! – усмехнулась старшая из девочек и потрясла мушкетом так решительно, что в пору бы ее бесстрашной матери. – Знаем мы тебя, Нелли Уэйд, ты в душе заодно с законниками; осмелься только подойти на полшага ближе, и тебя накажут, как наказывают на границе. Подсуньте-ка здесь еще один кол, девочки! Живо! Посмотрю я на человека, который посмеет подняться в лагерь Ишмаэла Буша, не спросив позволения у его детей!

– Ни с места, Поль! Держитесь под скалой, или вас убьют!

Эллен умолкла: то же нежданное видение, которое накануне вызвало такой переполох, показавшись здесь же, на краю уступа, явилось и сейчас их взорам.