Татьяна Виноградова: Дети капитана Блада

Питер Блад, губернатор острова Ямайка, закурил трубку и склонился над горшком с геранью, которая цвела на подоконнике его кабинета, выходившего окнами на залив в городке Порт-Ройял. Эту герань он выписал из Англии двенадцать лет назад, на третий год своего губернаторства – в память о той, что, наверное, так и засохла на подоконнике в Бриджуотере в приснопамятном 1685 году. Вряд ли кто поливал ее после той безумной ночи, когда Фортуна увела его из дома прочь – чтобы сделать каторжником, потом пиратом, и, наконец, губернатором. Питер Блад вздохнул. Что-то будет теперь с этой геранью? Подняв голову, он вновь увидел в гавани мачты фрегата, с которым пришла последняя почта из Англии. Теперь фрегат собирался в обратный путь, и каюта, предназначенная для Его Превосходительства губернатора Ямайки, должно быть, была уже готова. Блад отвернулся от окна.

Военный фрегат появился здесь три недели назад. И с ним появились два письма. Первое, под официальной печатью, содержало уведомление, что Его Превосходительству губернатору Ямайки надлежало по получению сего с первым же судном явиться в Лондон, где он приглашался на заседание Звездной палаты [1]с целью лично прояснить ряд вопросов. На время отсутствия ему предписывалось сдать дела командиру гарнизона Порт-Ройяла. Блад подозревал, что у капитана фрегата имеются инструкции помочь губернатору преодолеть нерешительность, буде у того возникнут сомнения в необходимости этой поездки. Питеру Бладу были прекрасно известны случаи, когда губернаторы и адмиралы, отправившиеся в Лондон по подобному вызову, кончали очень и очень плохо.

Второе письмо было личным. В нем министр колоний Англии Его Светлость лорд Джулиан Уэйд делился со своим старым знакомым, капитаном Бладом, сплетнями о том, что лорды Звездной палаты, в которой он, кстати сказать, состоит, желая доказать свою полезность недавно воцарившейся королеве Анне, обратили свои взоры на заокеанские владения короны с похвальной в общем-то целью навести там порядок. Вот только кое-кто из лордов обнаружил прискорбное свойство придираться к совершеннейшим мелочам. В частности, им не дает покоя мысль, что губернатор Ямайки, по слухам, мог финансировать некие мероприятия неких лиц, находящихся не в полной гармонии с законом. Ну, Вы знаете, Питер, морские походы, рейды сквозь джунгли к испанским городам и прочая романтика. Мало того, слухи утверждают, что оный губернатор использовал для помянутых целей казну вверенного ему острова, а также позволял авантюристам использовать склады Порт-Ройяла, что крайне огорчает упомянутых членов Палаты. Их рвение не охлаждает даже тот факт, что начавшаяся в Европе война на многое заставляет взглянуть иначе… Впрочем он, лорд Джулиан, равно как и многие его друзья, этим слухам абсолютно не верит, и только рад будет помочь губернатору рассеять их. Да и в самом деле, мало ли сплетен ходит по старой доброй Англии? Вот недавно один осел на полном серьезе уверял лорда Джулиана, что капитан Блад погиб при штурме Санта-Каталины… В конце письма сообщалось, что если тень Питера Блада вдруг вздумает навестить Лондон, то лорд Джулиан надеется видеть ее у себя в гостях.

Питер Блад задумался. Будучи человеком разумным и предусмотрительным, он никогда не стремился к решительному и бесповоротному искоренению каперства в Карибском море. В деле управления колониями он считал себя учеником своего старого друга – французского губернатора д'Ожерона, а позже – де Кюсси. Однако пример обоих ясно показал, что попытка чересчур добросовестного исполнения своих обязанностей ведет – в лучшем случае – к смерти на убогой больничной койке. Как врач, Блад мог бы поставить д'Ожерону диагноз задолго до кончины последнего: «застарелая язва желудка, происшедшая вследствие переутомления». Существовал еще и пример одного из предшественников Блада на посту губернатора Ямайки, некоего сэра Генри Моргана, прославившего себя бездарным походом на Панаму. Став губернатором Ямайки, этот Морган неоднократно обманывал доверие правительства, злоупотребляя данной ему властью, наконец, был вызван в Лондон для разбирательства, в течение трех лет усердно посещал все пирушки и оргии высшего света, в результате опроверг воздвигнутые против него обвинения – и, вернувшись на Ямайку, вскоре скончался. Как врач, Блад мог поставить диагноз и ему: «Разрушение печени, происшедшее вследствие неумеренного потребления горячительных напитков». Управление островами было нездоровым занятием.