Александр Балашов - Из первых уст

Я лежал на соломе и размышлял. Что это такое? Учитывая, что я в основном был историк, закончивший 4 курс университета, мне было понятно, что деревня эта примерно 7-10 век нашей эры. В таких жили карелы, финны, вятичи и другие лесные жители Руси. Ноги у меня были запеленованны верёвками, руки тоже связанны, но спереди. Я напрягся, изогнулся, и достал из голенища сапог небольшой ножик. Сначала перерезал верёвки на ногах, затем зажав рукоятку между колен перепилил путы на руках.

Развязавшись, я стал осматривать мою тюрьму. Это был то ли овин, то ли амбар, но сделан был добротно, на совесть и выбраться отсюда при помощи ножечка было невозможно. Я попробовал сделать подкоп, но наткнулся на каменную плиту. Тогда я стал размышлять, что-же со мной случилось. Я стал проматывать весь день. Во время реконструкции, будучи сильным бойцом, я изрубил (условно) десяток шведов. Затем был перерыв. Я отошел от лагеря и через щель прошел небольшую каменную гряду, прошел 30 метров до ламбушки и вернулся обратно, но прохода не обнаружил. Что же это было? И вдруг меня кинуло в жар и дрожь так как у меня мелькнула мысль, что эта расщелина была входом в другой портал и я попал в другое время. Меня трясло, бросало в жар и забытьё. В конце концов, я забылся в тяжелом сне. Проснулся я от грохота засовов: ворота распахнулись. Прислонившись спиной к бревенчатой стене я на все смотрел с безразличием. Эти люди, а это все же были люди, хоть и очень заросшие, увидев, что я развязался забеспокоились, но видя, что я не проявляю агрессии, успокоились. Осмотрели веревки, обыскали меня и ничего не найдя, закачали головами. Ума не хватило заглянуть за голенище сапога: оно было закрыто грубой холщовой штаниной. Минут через 10 принесли какую-то черную лепешку, кусок мяса и жбан холодной воды. Мне ничего не хотелось, но я все-таки решил подкрепиться. Кольчугу и шлем я снял так как они тяжелили моё тело. Лепешка была из плохо обработанной ржаной муки, мясо недожаренным и недосоленным. Зато вода была вкусной.

Примерно через час за мной пришли четверо мужиков, взяли меня под руки и повели к самой большой избе. Возле избы восседал старик с седыми волосами и бородой. Я решил, что это или вождь племени, или старейшина. Это, как потом выяснилось, был старейшина. Вождь проживал в большой деревне за 10 км отсюда. Старейшина что-то спросил меня. Я не понял. Речь вроде похожа на финский, но мне непонятна. Учитывая, что я по карело-фински знал около сотни слов, я стал медленно говорить, тщательно составляя примитивные фразы. Старейшина заинтересованно посмотрел на меня и так же стал медленно говорить. Он говорил долго. Из всего сказанного (кое-что сам додумал) я понял, что он интересуется откуда я? кто я? сколько мне лет? Что мне ответить? Что я студент университета из 21 века -бред. И я стал сочинять напропалую: что я слуга купца из Новгорода и охранник за одно, сопровождал товар на челнах, но на Ладоге начался сильный шторм. Мой челн перевернулся, выплыл один я, два других унесло в Ладогу, возможно они тоже погибли. Я брел по лесу и на следующий день ваши меня и обнаружили. На словах и пальцах спросили, где моя кольчуга? Я сказал, что в сарае. Старик кивком приказал своим принести. Через несколько минут принесли кольчугу и шлем. Старик с вожделением смотрел на кольчугу. Я протянул ему кольчугу и шлем с легким поклоном. Старик заулыбался и глаза его заблестели. Он ведь не знал, что это самодел 21 века. Кольчуга сделана из тысяч шайб гравёра, а шлем из 2х мм стали и покрыт серебрянкой. Хотя довольно прочные и приличные на вид изделия. Затем долго изъяснялись, из чего я понял, что, если я дам слово не убегать, они меня поселят в избушке и я буду одним из них. Я дал слово и меня отвели в избушку. Там была допотопная каменная печь с каменной трубой, лежанка, стол и скамья из ровных жердей, соломенный матрац и какое-то рядно вместо одеяла. Так я стал членом первобытной общины раннего средневековья, примерно 7 век.

Я ходил с ними на охоту, рыбалку на Ладогу, в маленькой кузне выковал себе саблю, чем очень удивил их братию этим оружием. так как они знали топор, нож, видели меч, но саблю они не видели. Да и откуда она там в 7-ом. веке. Саблю я закалил и заточил, как бритву. Через месяц я прилично овладел их языком. Это были ингерманландцы и говорили по-старофински. И тогда меня решили представить вождю.

В деревне было три лошади. Их очень берегли. На них совершали выезды в другие селения, вывозили рыбу с Ладоги, если её было много, и заготавливали лес на зиму. Я продолжил заниматься: бегал, отжимался, подтягивался, делал специальные упражнения из карате, кунг-фу, самбо и т.д., чем удивлял и смешил публику. Запрягли лошадок в сани волокуши, загрузили подарками и двинулись в путь. Там были дичь, рыба, грибы, ягоды и моя кольчуга. Шли мы часа три и вышли к большому селению на берегу маленькой речушки. Потом я узнал, что через 10 км эта речушка впадает в Ладогу. Вождь был высокий старик с длинными седыми космами. Мы приветствовали его поклонившись. Вождь подозвал старейшину, и они о чем-то пошептались. "Ты можешь его убить?", – сказал вождь, указывая на здоровенного детину с топором. "Я никого не хочу убивать, тем более он мне ничего плохого не сделал", – ответил я. "Он сделал много плохого нам и тебе может сделать. Если он убьёт тебя, то останется жить. Если ты, то ты будешь жить." "Ничего себе игрища», – подумал я. "А иначе ни как нельзя?", – спросил я. Ответ вождя был – "нет!". Взяв саблю и сделав несколько упражнений и взмахов, я принял боевую позу. Здоровяку разрезали путы на ногах, и он двинулся на меня махая топором. Чем он ближе приближался, тем быстрее махал топором. Когда он приблизился ко мне на два метра, мне показалось, что передо мной крутится мельница: с такой скоростью он махал топором. Я медленно отступал, качаясь из стороны в сторону. Улучив момент, я сильно качнулся влево и полосонул его по животу, распоров его. Так как мы были без доспехов, то из живота у него вывались кишки. Он с удивлением и зло посмотрел на меня и опустился на колени. Дабы он не мучился, я снес ему голову. Наступила тишина. Потом начался галдёж. Абсолютное большинство были понуры и лишь маленькая их часть (процентов 7-8) была радостной. Оказывается, они делали что-то вроде ставок. Это меньшинство поставили на меня и от души радовались, так как в один миг стали довольно богатыми. Я двинулся к реке. По пути меня вырвало. Я впервые убил человека, к тому же ни за что, хотя я понимал, что он меня разрубил бы пополам не задумываясь. Я долго полоскался в реке, пытаясь смыть с себя убийство, постирал одежду, помыл сапоги. Мне выдали чистую рубашку и штаны сероватого цвета, а также чуни и пригласили на праздничный ужин. Мне хотелось побыть одному, но нельзя – приглашение вождя. Из нашей деревни пригласили старейшину, знахаря и меня, и пир начался. Мне хотелось напиться, и я лакал все подряд. Меды, брагу, что-то типа самогонки, пил клюквенный морс. Под конец я зажевал пол тетёрки, откланялся и пьяной походкой пошел спать в маленькую избушку. Ночью я пил много морса и выходил на улицу справить нужду. Посередь ночи, вернувшись, я заметил, что кто-то шевелится в моей постели и схватился за нож. Раздался девичий голосок: "не бойся, меня зовут Сюли". Как я потом выяснил полное имя Сюльви. Девушка была совсем молода, максимум 16 лет. Я прилег рядом. Она начала меня ласкать. Учитывая моё 3-х месячное воздержание, я не стал противиться, и мы совокупились. Она оказалась девушкой. Я спросил, зачем она это сделала, ведь теперь ей трудно будет выйти замуж. Она рассказала, что осенью придут викинги и по договору между вождем и ними, двух молодых девушек и двух парней отдадут им. В этом году отдают её, а викингам всё равно девушка она или нет лишь бы давала потомство, а из парней воспитают воинов. За это они нас не грабят. В этом году вместо двух парней они хотят отдать тебя, так как ты хороший воин. Вот для чего вождь устроил этот гладиаторский бой. Моему возмущению не было предела. Мною торгуют, как вещью. "Да я пойду и башку снесу вашему вождю!". "Это ничего не изменит", – сказала она, – "договор не изменить". Я молча стал думать, и пришел к выводу: уж лучше жить с викингами, чем с этими чухонцами. И мы продолжили заниматься любовью. К утру она ушла. Чухонцами вплоть до 20-го века звали всё финно-угорское население северо-западной части восточной Европы (финнов, эстонцев, карелов, вепсов, ингерманландцев и ижорцев).