Геннадий Савичев - Только море

— Надо поворачивать, — раздались голоса уже нескольких человек из команды.

Громов ответил резко:

— Прекратить разговоры!

Он начал сомневаться в правильности своего решения, и холодная ярость медленно закипала в его душе.

— Подобрать шкоты!

— Старшина, — обиженно отозвался Авдеев, — подбирать нечего.

Громов растерянно огляделся по сторонам:

— Так держать!

Авдеев недоуменно пожал плечами, но промолчал. Повернули минут через пять.

— Фок на правую, — подал последнюю команду Громов, и шестерка, подгоняемая резвым ветром, понеслась к поворотному знаку. Шлюпка Веселовского и идущие за ней тоже подходили к бую, но Громов проскочил впереди них.

Расчет его был верен. Правда, поворот он сделал все же рановато: кажется, не миновать навала на поворотный знак.

Красный буй с отметкой «42» неотвратимо надвигался на борт громовской шестерки. Если шлюпка коснется буя, ее снимут с соревнований.

Петр почувствовал, как на лице выступил холодный пот.

В кубрике Антон сказал мне:

— Вот здорово!

Я понял, что Антона больше всего радовало, что мы опять вместе. Почему-то всегда получалось так, что нас обоих отправляли на выполнение одних и тех же заданий. Я уже не говорю, что по боевому расписанию мы находились на одном боевом посту и были взаимозаменяемы. Антон замещал меня, а я был его боевым заместителем. В кубрике наши койки находились рядом. Мы были закреплены на одном бачке и в строю стояли бок о бок. Правда, я ближе к правому флангу, так как Антон был чуть ниже меня.

— Нас с тобой судьба одной веревочкой связала, — шутил Антон, и в его глазах вспыхивали теплые искорки.

В общем, и на этот раз традиция оказалась ненарушенной: мы оба стали аквапланистами.

Начались тренировки. Сначала не все шло гладко. Довольно часто, вместо того чтобы легко и непринужденно стоять на доске и скользить над волнами, мы, неуклюже размахивая руками, врезались в воду, а затем с вытаращенными глазами снова пытались поймать доску, но она уже была далеко.

Акваплан вел себя самым коварным образом. Каждый раз, когда катер давал ход, он, упруго подрагивая, выскальзывал из-под ног в сторону. В девяти случаях из десяти все происходило именно таким образом. На катере начиналась обычная суматоха:

— Глуши мотор. Опять свалился…

Наглотавшись горько-соленой воды, я смотрел на доску с ненавистью.

Антон добродушно улыбался:

— Не кипятись. Терпение и труд все перетрут. Ко всему надо с умом подходить. По-моему, необходимо научиться управлять оттяжкой. Акваплан что взнузданный конь. Научись удерживать в руках вожжи — и все будет в порядке.

Мы изучили движение акваплана, роль оттяжки, и я понял, что Антон был прав. Дела пошли лучше. На следующих тренировках мы падали реже. Доска, выкрашенная голубой краской, уже не казалась нам врагом.

Тренировки проходили так. Я прыгаю в воду и подплываю к акваплану. Пока катер па месте, в акваплане нет никакой силы. Я ложусь на доску и жду команды. Фыркнув мотором, катер дает ход. Я чувствую, как доска, словно живая, вздрагивает. Подбираю ноги и становлюсь на нее во весь рост. В руках у меня оттяжка. Я подтягиваю ее на себя, и акваплан, задрав переднюю часть, легко перепрыгивает через волны. В ушах звонко свистит1 ветер. Он приятно щекочет мое лицо и ласкает тело. Вслед за катером несусь навстречу солнцу. На берегу все сливается в расплывчатую, бесформенную полосу: здания, корабли, крапы, причалы. А катер набирает ход, и мне кажется, что я скольжу не по воде, а над водой. За спиной у меня крылья. Я лечу в воздухе, как чайка. Мне хочется петь что-нибудь задорное, веселое. Открываю рот и захлебываюсь упругим, вкусным воздухом. Из-за рубки катера выглядывает улыбающееся лицо Антона:

— Ну как дела?!

— Порядок! — кричу я ему. — Да здравствует жизнь!

На корабль мы возвращаемся усталые, но очень довольные, заряженные солнечной энергией, как аккумуляторные батареи.

Однажды нас снова вызвал капитан-лейтенант Сенюш- кин. У него в каюте находились двое мужчин в синих беретах и в очках с толстыми выпуклыми стеклами. Оба они очень походили друг на друга: розовощекие, полные и веселые.

— Вот товарищи из кинохроники, — сказал Сенюш- кин, — хотят снять вас в киножурнал.

— Мы думаем снять одного, — уточнили кинематографисты.

— Да, конечно, одного, — рассеянно ответил Сенюшкин и внимательно посмотрел на меня и Антона.

Антон кашлянул в кулак и сказал:

— Я думаю, что надо на съемки назначить Федина. Он держится на акваплане лучше.