Саша Ино - Шторм

Не в силах совладать с волнением и нервами, я метнулся к двери с одним желанием — выбежать на улицу, сесть в лодку и мчаться к Йохану, несмотря ни на что. Но мощный порыв соленого ветра втолкнул меня обратно в теплое безопасное помещение, захлопнув дверь перед носом и поставив тем самым жирный крест на моей безумной затее.

Запертый обстоятельствами в границах маяка и собственных натянутых струнами нервов, я впал в задумчивость. Мозг принялся, как и бывает в подобных ситуациях, рационализировать.

Мне надо было успокоиться до утра, потому как шторм явно не собирался прекращаться сейчас по одному только моему велению, а утром я хотя бы получал шанс действовать не в полумраке, а в свете солнца. В таком случае вероятность на благополучное завершение пути назад была выше.

Вопросы, почему же Йохан не в сети, почему не ждет меня, и окно icq не горит спасительным зеленым огоньком, не давали мне покоя. Но я попытался расслабиться и думать логически, так как меня учили еще со времен детского сада, ломая подчистую несокрушимый детский взгляд на истину.

Итак, меня успокаивало то, что мы были в ссоре, хотя Йохан обычно плевал на все перипетии в наших отношениях и все равно ждал, чтобы ни случилось, но… я решил, что в этот раз я чересчур сильно задел мальчишку, а он в силу горячности и моральной усталости вспылил и действительно обиделся. Меня не мог устроить подобный катастрофический разлад, но пока не наступило утро, я не был способен действовать. Приходилось ждать. А потом. Я все решил: найду Йохана, далеко этот пацан не мог уехать, да и деваться на острове особо некуда, так вот, найду его, попрошу прощение, верну любой ценой. И у нас начнется новая глава, мы станем жить. Жить и радоваться жизни так, как я раньше и не умел! Йохан простит, я уверен, не может же у нас все так нелепо закончиться. Не может! Ведь я люблю его. И он, надеюсь, меня все еще тоже…

Постепенно волнение спадало, отпуская ледяными волнами мое тело и меняя нервный холод на онемение равнодушия. Сердцебиение пришло в норму, в висках больше не пульсировала кровь, захотелось спать.

Унылая комнатушка с сырым камнем на стенах, огромными окнами и мигающими огоньками активных программ на включенных мониторах, навевала унылую сонливость. А пенные удары беснующихся волн о скалистый берег по-странному теперь даже убаюкивали.

Я зевнул и прилег на свою кушетку, кидаясь навзничь на колючий плед.

— Йохан, прости меня, любимый мой, — прошептал я, проваливаясь в сон с одной только мыслью, как обниму завтра своего дорогого человека.

Сон случился беспокойный. Я никак не мог найти удобного положения, постоянно ворочаясь, то задыхаясь от нехватки воздуха, то пытаясь спрятаться под пледом от внезапной холодной лихорадки. Поэтому… стоило только солнцу осветить мое убогое пристанище, поджигая оконные стекла персиковым сиянием лучей и заполняя их отраженьями все мрачные углы, я потянулся и поднялся с постели. Голова была тяжелой, опять, но уже с новой силой, неприятно ныли виски, а горло отдавало дискомфортом.

— Заболеть еще не хватало, — пробормотал я, кутаясь в куртку. Подойдя к окну, я прищурился, глаза резало от солнечного света, и я не сразу рассмотрел картину, передо мной открывшуюся.

За ослепляющим блеском солнца, размывающего границы между небом и землей, простирался могущественный океан, теперь такой спокойный и беспечный, что даже сразу не поверилось в реальность вчерашнего шторма. Я приставил руку козырьком ко лбу и завороженно глядел перед собой. Бескрайние просторы рябой голубизны манили в небо, соединяясь с ним в точке горизонта. По душе прошла волна восхищения. Такую картину здесь нечасто увидишь, и то… только на рассвете. Мир дышал жизнью, разливаясь блеском воды и безмятежностью небесного сияния, будто срисованного с божественных полотен Ренессанса. И только щепки да ворох морских растений, выкинутые на берег маяка в шторм, напоминали о вчерашнем бесчинстве стихии и том, что я нахожусь все на том же мертвом острове.

Мысленно я поблагодарил несуществующих богов за прекрасную перерожденную погоду и заторопился возвратиться на остров. Конечно, действовал я далеко не по уставу. Бросать пост в разгар смены мне никто не разрешал, но сейчас я не заботился ни о регламенте, ни о возможных служебных проблемах.

— Уволят, так уволят. Штраф, так штраф. Есть вещи, куда более важные, — произнес я, торопливо застилая постель и приводя одежду в порядок для встречи с «внешней» средой. Через минут пять я был уже готов. Оставалось вырубить мониторы, не заботясь о проблемах в порту из-за дисфункции маяка, и свалить. Собственно, так я и поступил.